Большая интрига

— Нет, — ответил Лефор сухо и с выражением твердого убеждения в голосе. — Он содержит множество обязательств, которые мне в высшей степени претят. Если вы дадите мне три минуты, то я их вам перечислю. Прежде всего я не желаю отправляться на Сен-Пьер иначе, как на моем собственном судне «Пресвятая Троица», вместе с моим помощником, господином Франсуа де Шерпреем и Судовым священником Фовелем. Первый из них худой, как охотничья собака, а второй — скучен, как старая дева, но оба обладают некоторыми исключительно ценными качествами. У Шерпрея — зрение, подобного которому больше нигде не найти; другой же очень меня забавляет, и я решил, что если он не умрет раньше меня, то именно он даст мне последнее причастие перед смертью. И еще: ничто не говорит мне, что ваше вмешательство будет настолько своевременным, что вырвет меня из когтей этой совы, майора. И, наконец, приятель, я — человек, который всеми силами ненавидит тюрьму, и вдруг по своей воле соглашусь сесть в эту невеселую крепость даже на двадцать четыре часа, тогда как было бы куда проще простого напасть на город с моими овечками.

На этом месте Байярдель тяжело вздохнул.

— Нет, нет, — пояснил Лефор, — не притворяйтесь благородной дамой, у которой непорядок с желудком, — вы этим меня не растрогаете. Я раз и навсегда решил пойти на Сен-Пьер тогда, когда сочту нужным, и с теми людьми, которых выберу сам. Я сосчитал, что у меня сорок металлических пушек, сорок фунтов пороха на тридцать три фунта снарядов, из них двадцать — медных, которые точно попадают в цель на шестьсот шагов, есть еще четыре камнемета! Никто лучше Касс-Экута их не зарядит и не набьет зажигательные снаряды, и вы можете сто раз объехать вокруг света, пока найдете монаха, который так же хорошо, как мой, обрезает абордажные канаты и поджигает фитили. Вы-то теперь это знаете, а Мерри Рулз сможет в этом убедиться завтра, если мне этого захочется. И я еще думаю, приятель, какую рожу скорчит этот Мерри Рулз, если я привезу вас к нему в качестве пленника?

— Во имя нашей дружбы! — воскликнул Байярдель, — прошу вас, Лефор, хотя бы час побыть серьезным и постараться за это время решить, что нам делать!

— А вы думаете, что я шучу? Неужели у вас возникла мысль, что я смогу шутить в то время, когда вы мне рассказываете о тюрьме, о виселице и о Мерри Рулзе?

Королевский капитан разозлился, закрыл себе уши ладонями и сделал вид, что встает.

— Подождите секунду, капитан, — произнес флибустьер с неожиданной мягкостью в голосе. — Я тоже составил кое-какой план и хочу знать ваше мнение о нем.

Байярдель вернулся на свое место и обратил на своего старого приятеля удивленный и заинтересованный взгляд. Сначала на его лице выразилась явная надежда, но потом его, видимо, одолели сомнения, потому что он сказал:

— Предупреждаю вас, мой друг, что если я снова услышу от вас прежний вздор, то уйду.

— Но все же постарайтесь выслушать и тогда поймете!

— Слушаю вас…

Лефор немного помолчал, как бы приводя свои мысли в порядок. Из кармана штанов он достал короткую трубку и не торопясь набил ее крепким табаком. Когда он закончил с этим делом, то подозвал Фран-Фюнена и велел ему принести тлеющего трута, чтобы зажечь табак. Затем кашлянул, сплюнул и вытянул на песке свои длинные ноги. Сторожевой капитан смотрел на него и не мог никак понять, к чему тот клонит, но, по всей видимости, у Лефора была довольно интересная идея, так как он предпринял необычные для него меры предосторожности перед тем, как начать говорить.

Наконец, он сказал:

— Если мне не изменяет память, вы рассказали, что генеральша и майор Мерри Рулз при согласии большинства колонистов Мартиники решили положить конец флибусте, по крайней мере, в окрестностях Мари-Галант?

— Именно так, — подтвердил Байярдель, — но, кроме этого, их решение находится в полном соответствии с королевским приказом, в котором сказано, что всякий морской разбойник должен быть доставлен в ближайший порт, предстать перед судом и быть повешен, не забывайте об этом!

— Так вот, я говорю, что со стороны этих достойных особ, правительницы Мари дю Парке и майора, была допущена ошибка в трактовании приказа Его Величества. Именно! Иначе как же могло случиться такое, что самый заинтересованный в этом деле человек, я имею в виду командора Пуэнси, которому поручено от имени короля подписывать подорожные, не был поставлен об этом в известность? Господин Мерри Рулз, должно быть, совершил сознательную ошибку: он для своей выгоды перепутал пиратов и флибустьеров, как он спутал морских разбойников и корсаров!

— Мне это неизвестно, — признался капитан. — Я получил приказ и должен подчиниться.

— А ведь вы совсем не любопытны, приятель…

— Но к чему здесь мое любопытство? Разве я могу нарушить приказ, что бы в нем ни было написано, после того, как дал клятву верности?