Большая искра

– Обер-лейтенант, заводите машину, мы взлетаем, – это пилоту. – А ты, Генрих, встретишь гробы, лично отвезёшь их обратно на аэродром. Когда прилетит мой самолёт, гробы загрузить в него, и сразу отправляйтесь в Берлин, – это адъютанту. – Головой отвечаешь за это!

Через минуту Шелленберг в самолёте. Двигатели раскручиваются-ревут. Тронулись. Пара минут на рулёжку. Разбег. Отрыв. Взлетели. Уфф. Можно и коньячка тяпнуть. Через несколько минут, когда самолёт набрал высоту, пилот вышел к единственному пассажиру.

– Куда прикажете лететь, герр оберфюрер?

– В Берлин.

– В Берлин не получится. Топлива хватит только до Кёнигсберга.

– Кёнигсберг так Кёнигсберг. Летим на гору королей[152].

23 января 1943 года. Каир, Египет.

Генерал-фельдмаршал Эрвин Роммель стоял у подножия пирамиды Хеопса и задумчиво смотрел на охраняющего пирамиды Сфинкса. Исторический день. Он вслед за Наполеоном завоевал Египет. Только великий Бонапарт был вынужден бежать отсюда, спасаясь от восточных болезней. А он, Роммель, отсюда не уйдёт. Он оставит Египет навечно за собой!

За спиной кашлянул адъютант, привлекая внимание. Еще ловят по пустыне разбежавшихся англичан, но парад 15-й танковой дивизии, первой пришедшей в сдавшийся Каир, надо провести. Да, пора начинать.

Парад. Торжественное прохождение строя. Сколько он видел их за тридцать два года службы? Но этот парад особенный. Возродившаяся как Феникс группа армий «Африка», ещё месяц назад зажатая в Тунисе, смогла разбить англичан и наконец-то войти в символ Северной Африки, в вечный, как Рим, город, в гораздо более древний, чем Рим, в Каир, в столицу древних фараонов. Отставить. Эпитеты пущай ребята из ведомства Геббельса придумывают. А фельдмаршалу достаточно осознания того, что он вошёл в Историю.

Кинокамеры. Журналисты. Идут колонны танков и БТРов, тягачи тащат пушки. В небе пронеслись самолёты. Король Египта и Судана приносит вассальную присягу Фюреру германской нации. Неровные коробки подразделений египетской армии вразнобой печатают шаг, наивно полагая, что хоть чем-то могут сравниться с воинами вермахта.

Великий день! Фюрер будет доволен.

Парад окончен. Но остался ещё один вопрос. И его надо тоже решить.

Чуть в стороне стоит ещё один строй. Ровный, параллельно-перпендикулярный. От воинского подразделения отличается только отсутствием оружия и ремней. Да и форма не стирана, не глажена, местами и вовсе прорвана до дыр. По углам строя, контролируя каждый вздох этого скопища людей, стоят БТРы с крупнокалиберными пулемётами.

В строю стоят солдаты польской армии Андерса. Бывшие солдаты. Теперь – военнопленные. Хотя нет, не военнопленные. Это точка зрения русских и англичан. А по законам Третьего рейха нет такой страны, как Польша, а есть генерал-губернаторство. И поляки хоть и не граждане рейха, но его жители. А житель страны, поднявший оружие против законной власти, – бандит, предатель, террорист. С такими можно и нужно поступать сурово, благо на дворе война.

Роммель спускается с трибуны, на которой стоял, принимая парад. К нему подводят породистого арабского скакуна. Одним слитным движением фельдмаршал взлетает в седло. И направляет коня к строю поляков. Не торопясь, объезжает его по периметру. Много. Много пленных. Хотя и осталась едва треть от пришедших из Ирана в 8-ю британскую армию семидесяти тысяч. Англичане с поляками не церемонились. Затыкали ими все дыры. Потери у армии Андерса были большими. И было большое количество дезертиров.

Чуть больше двадцати тысяч попали в плен под Эль-Аламейном. Ещё тысяч пять поляков подразделения группы армий «Африка» насобирали-наловили на своём пути из Туниса в Египет.

Перед строем военнопленных стоит грузовик. В кузове громкоговоритель. Фельдмаршал не покидает седло. Ему подают микрофон. И он начинает говорить. Прерываясь, давая возможность перевести.