Большая книга магии-5

Еще полгода спустя мы Лизой разговаривали как самые близкие подруги. Я уже успела узнать, что она старше меня всего на четыре года! Я поняла за это время, что она безумно любит своего мужа и ревнует его к бесчисленным друзьям и подругам. Как я уже сказала, наши отношения с Лизой стали столь близкими, что она велела Розе взять еще одну помощницу по дому, чтобы немного освободить меня от дел.

Мы часто ездили по различным магазинам, где она покупала красивые обновки не только для себя, но и для меня.

За это время я многому научилась и легко могла нанести макияж, уложить прическу себе и Лизе.

Были моменты, которые отравляли мне настроение и о которых я, конечно же, не рассказывала Лизе. Ее муж, когда заявлялся домой, всегда улучал момент для того, чтобы поймать меня где-нибудь под лестницей и поцеловать. А однажды, когда Лиза плавала в бассейне, он зашел ко мне в комнату и принудил меня к тому, чтобы я переспала с ним.

Потом это повторилось. Я научилась скрывать свои чувства, чтобы не потерять образ жизни, который обрела, живя в этом доме.

Однажды я без стука вошла к хозяйке и мельком увидела, как она поднесла к губам и поцеловала какую-то маленькую куклу, которую тут же спрятала за иконкой, стоявшей на ее туалетном столике. Я сделала вид, что ничего не видела.

В этот вечер мы с ней никуда не поехали, хотя обычно по средам Лиза ездила со мной во французскую кондитерскую, где всегда были малюсенькие пирожные и очень вкусный ароматный кофе.

Видя, что Лиза грустит, я ее спросила:

– Что-то случилось? Помолчав, Лиза сказала:

– Ничего, если не считать новой любовницы. Конечно, их у него было много, но все равно всякий раз мне очень больно. Он говорит, что это чисто спортивный мужской интерес и я не должна брать лишнего в голову. Но не всегда это получается.

Я слушала ее и молчала, да и что я могла ей сказать? Мой отец тоже без конца путался то с одной, то с другой дояркой. Мамка дралась с ними и с ним, а он говорил: «Что ему в моих штанах зря болтаться без дела, когда кругом столько обделенных баб».

– Лиза, – спросила я ее, – а что будет, если он тебя бросит? Этот вопрос меня очень мучил, потому что я боялась потерять этот дом и мне было страшно возвращаться к прежней нищете. Но Лиза, видимо, поняла мой вопрос иначе, ее тронуло то, что я за нее переживаю. Она благодарно и ласково улыбнулась на мои слова и оказала:

– Не бросит, никогда не бросит.

– Почему ты так уверена? – спросила я и тут я узнала, как она выразилась, ее тайну.

– Я скажу это только тебе. Ведь если честно, то у меня никого больше нет, только он и ты. Мама моя умерла, когда мне было всего три года, – продолжала свой рассказ Лиза. – Меня воспитывала тетка, сестра моего отца. Потом и она умерла. Замуж за Филиппа я вышла, когда мне едва исполнилось 15 лет. Один художник пристал ко мне на улице и уговорил меня быть для него натурщицей. Мне нужны были деньги, и я согласилась. Мой портрет был очень дорого продан. Потом этот портрет увидел мой Филипп и уговорил художника сказать ему, где я живу. Ты бы знала, как он умеет ухаживать, когда поставит для себя цель. Потом мы поженились. Я была почти ребенком. Моей руки не у кого было просить. Остальное ты видишь и знаешь.

– Почему ты так уверена, что он тебя никогда не бросит? – не сдавалась я.

И Лиза сказала:

– Ладно, слушай дальше. Когда мне исполнилось 18 лет, у Филиппа появилась очередная любовная интрижка. Он купил мне путевку за границу, чтобы я там отдохнула и не мешала ему с его новой пассией. Я плохо переношу жару и, чтобы передохнуть, вошла в один элитный магический салон. Там было тихо и прохладно. Мне сказали, что Дэви принимает только за высокий гонорар, но это окупается тем, что я смогу все о себе узнать: что было и что будет. Мне не хотелось выходить из этого прохладного помещения, и я отдала приличную сумму в долларах, совершенно их не жалея. Меня ввели в полутемную комнату, по углам которой стояли идолы различной величины. Огоньки в цветных колбах загадочно и таинственно мерцали. Посреди комнаты на круглой подушке сидела странно наряженная женщина. Я села напротив и попыталась ее рассмотреть. Вот что странно. Сколько я ни пыталась поймать ее лицо, так и не смогла. От преломляющего света свечей или еще почему-то она мне казалась то старой, то молодой, а то вовсе девочкой, рязряженной в серебряные подвески. Голос ее тоже менялся и был то высоким, то низким, как у мужчины. Меня жутко потянуло в сон, и я даже задремала. Вдруг она сильно дунула мне в лицо, и я моментально проснулась.