Большая книга новогодних историй для девочек

– Да кого же мне и любить-то, как не ее? Вот она да Фифи – мои друзья. Мне тут очень тяжело. Ведь вы знаете, я живу у дяди. Наш хозяин мне дядей приходится. А мне хуже, чем другим, живется. Не может мне дядя моей болезни простить, сердится все, что сил и способностей у меня нет таких, как у Пети. Он любит крепких, здоровых детей, которые ему деньги заработать могут. А я что могу? Чахотка у меня. Дядя велел мне также акробатом одеться и на голове стоять, так у меня кровь из горла ручьем хлынула. Потом, когда шпаги я глотать стал, опять. Ну теперь он меня не выпускает перед публикой. Велит лакеем одеваться во время представления и служить во время фокусов на сцене, а дома обед готовить и следить за зверями, кормить их и ухаживать за ними.

– Очень обижают вас? – сочувственно спросила Тася мальчика.

– Очень! И дядя бьет, и Петька, и Роза. А что я им сделал? Не виноват же я, что такой слабый и больной. Ах, Господи, хоть бы уж умереть скорее! Право, рад был бы. Коко да Фифи только и жаль.

– Бедненький! – Тася готова была заплакать от жалости. – Ну, теперь они вас не посмеют обидеть. Я за вас заступлюсь, – заявила она решительно.

– Ну куда вам, вы сами маленькая! – недоверчиво произнес мальчик.

– Ничего, хватит сил. А как вас зовут?

– Андрюшей. Так меня мама называла. Она тоже у дяди жила сначала и тоже по проволоке ходила, как Петька теперь. Она сорвалась, упала на пол мимо сетки и тут же умерла. Бедная мамочка, я ее очень любил!

«Бедный Андрюша! – подумала Тася, – и он сирота, как и Карлуша. У той папа умер, и она успокоиться не может до сих пор; у этого мама, и он о ней со слезами вспоминает. А у нее, Таси, есть добрая, милая, ласковая мама, и она, Тася, так много горя причинила ей! Должно быть много, очень много, если добрая мама решила разлучиться с ней».

Девочку неудержимо потянуло увидеть свою маму, услышать ее милый голос, почувствовать на своем лице ее нежный поцелуй. Раскаяние охватило душу Таси. И этот больной мальчик вдруг стал ей дорогим и близким.

– Андрюша, – спросила она, робко кладя ему руку на плечо, – вам жаль меня, Андрюша?

– Понятно, жаль! Услыхал я, как закричали вы, так даже душа ушла в пятки со страху: сразу догадался я, что Фифишка вас напугала, зажег фонарь и прямо сюда. Хорошо, что не видел дядя, а то бы побил за это!

– Какой вы, Андрюша, хороший, если не побоялись дяди и пришли сюда. Я вам никогда не забуду этого!

Тася подумала, как бы она поступила на месте Андрюши, и тут же созналась, что никогда не пожертвовала бы собою для других. А этот милый Андрюша оказался не таким, как она. Он не побоялся побоев и пришел к ней!

– Знаете, Андрюша, – сказала она, – будем друзьями. Здесь и мне, и вам одинаково тяжело, а вдвоем переносить горе куда легче. Согласны?

– Еще бы, – живо подтвердил тот.

И дети крепко обнялись, как родные.

– А теперь уходи, уходи скорее! А то дядя еще проснется, – взволновалась Тася, – теперь я не буду бояться. Ты мне только фонарь оставь.

– Хорошо, – согласился Андрюша, – спи хорошенько, завтра поговорим. А теперь – спокойной ночи.

И он скрылся за дверью. Тася солгала, сказав, что она не боится. Фифи, свернувшаяся клубочком у ее ног, наводила на девочку нестерпимый страх. Но пример Андрюши, его самопожертвование задели ее за живое, и она хотела отплатить тем же доброму мальчику.

«Лучше трястись всю ночь от страха из-за соседства со змеею, – решила Тася, – нежели удержать Андрюшу при себе и тем подвергнуть его жестокому наказанию со стороны злого дяди».

Но Тасе не суждено было трястись всю ночь от страха. Судьба, очевидно, сжалилась над девочкой и, против своего ожидания, она заснула крепким сном.

Глава пятая

Первый труд. М-me Коко. Неожиданное превращение. Новая пытка. Побег. Заступник Андрюша

– Эй ты, лежебока! Вставай сию минуту и ставь самовар. Мне надо идти с хозяином повторить к вечеру мои упражнения, а Андрюшка опять болен и не может встать с постели! – Роза изо всех сил тормошила Тасю за плечи.

Тася открыла глаза, со сна не соображая, что с нею и где она.

– Ну, ну, нечего прохлаждаться! – крикнула Роза, – иди, когда приказывают, а то будет плохо.

И она вытолкала Тасю из каморки прямо в грязную, маленькую, полутемную кухню, крикнув ей вдогонку:

– Да не забудь сапоги вычистить мужчинам!

Слышишь?

Ставить самовар! Чистить сапоги!.. Думала ли Тася, что ей придется это делать, когда подставляла, бывало, няньке свои ножки, чтобы старуха обувала ее, взрослую, девятилетнюю девочку! И вот как зло судьба посмеялась над нею! Ей самой приходится исполнять тяжелую работу. Но делать было нечего. Из соседнего помещения раздавался сердитый голос хозяина, наводивший трепет на бедную девочку. Она видела однажды, как ставила самовар няня, и, с трудом перетащив тяжелую посуду с полки к печке, принялась за дело. Однако не легким оказалось это дело для Таси! Уголья отсырели и не загорались. Самовар был холоден по-прежнему, а из жилой комнаты избы слышался грозный вопрос хозяина: