Большая книга новогодних историй для девочек

– Ну что же, ты намерена оставить нас без чая, гадкая лентяйка?

Тася была в отчаянии.

В ту самую минуту, когда она, окончательно упав духом, готовилась пойти уже признаться хозяину Злыбину, что не в силах справиться с работой, дверь в кухню отворилась, и вошел Андрюша, едва передвигая ноги от слабости.

– Я пришел помочь тебе, – произнес он глухо, с трудом выговаривая слова.

– Но ты упадешь сейчас! На тебе лица нет! – Тася бросилась к Андрюше навстречу, чтобы поддержать его.

– Нет, ничего, мне лучше чуточку. Вот я и пришел к тебе. Дай помогу, – успокаивал он ее, хлопоча у самовара.

– Ну, теперь готово, неси! А я сапоги почищу за тебя в это время, – тихо, чтобы не быть услышанным в соседней комнате, сказал добрый мальчик.

Тася благодарно взглянула на него и, с трудом подняв самовар, потащила его в горницу.

– Ага! Наконец-то, – сердито встретил ее хозяин, и глаза его насмешливо блеснули. – Что, сообразила, что тут капризами ничего не добьешься? Смирилась, небось!

И потом, помолчав, добавил:

– Пока я буду с ними, – он кивнул на Петьку и Розу, – в балагане готовиться к вечернему представлению, чтобы ты у меня и комнату прибрала, и полы вымыла, и обед сготовила. Андрюшка болен, не сегодня завтра умрет. Так чтобы ты у меня живо все это проделала, если не хочешь познакомиться с моею плеткою.

Он накинул на плечи порыжевшее от времени пальто, надел на голову старый, помятый цилиндр и в сопровождении детей вышел из избушки. Три собаки поплелись за ними. Они знали, что пришел час их работы.

Едва только дверь захлопнулась за хозяевами и ключ повернулся в замке снаружи, Андрюша спросил:

– Ты есть хочешь?

Тася сейчас только, при напоминании о еде, почувствовала голод. Со вчерашнего обеда в пансионе у нее не было во рту ни росинки.

– Ужасно хочу! – откровенно созналась она.

– Так налей себе чаю и поешь хлеба с колбасой; там на столе все лежит со вчерашнего дня, – сказал он и пошел из кухни в горницу.

На столе действительно валялись черствые куски хлеба и заплесневелые остатки копченой колбасы.

Тася, никогда в жизни не ела ничего подобного. Несмотря на отвращение, голод заставил бедную девочку съесть все, что было на столе.

Когда последний кусок был съеден, Тася вспомнила, что не поделилась с Андрюшей своим скудным завтраком. Вспомнила и покраснела.

– Как же ты-то будешь! Я все съела, – с сокрушением произнесла она.

– Не беспокойся! – поторопился утешить ее добрый мальчик, – мне ничего не надо. Грудь у меня так ломит, что и думать не приходится о еде. А ты теперь принимайся за работу. Постой-ка, я налью тебе в ведро воды и отыщу мыло и тряпку. Ты полы вымой прежде всего.

Вымыть полы! Ей, Тасе Стогунцевой, мыть полы в этом грязном закоптелом домишке! Но долго раздумывать не было времени. Андрюша с трудом притащил ведро в горницу и показал Тасе, что надо делать. Мальчик охотно исполнил бы за нее работу, но едва он опустился на пол, как боль в груди заставила его вскрикнуть.

– Нет, не могу! – простонал Андрюша.

Тася помогла подняться и отвела в крошечную полутемную каморку, где он спал на грязной сырой подстилке из соломы. Но мальчик, казалось, меньше думал о своих страданиях, нежели о делах Таси.

– Как-то ты справишься? – спрашивал он между приступами мучительного кашля, – как-то удастся тебе приготовить обед и прибраться к приходу хозяина, бедняжечка.

И тут же он подробно объяснил Тасе, как надо жарить картофель и варить молочную похлебку.

Покончив с мытьем полов и уборкой, Тася присела отдохнуть. Ей казалось, что ноги и руки ее готовы отняться от усталости. Все суставы болели, спину ломило, а между тем снова приходилось браться за работу. Теперь ей надо было сготовить обед. Тася, руководствуясь указаниями Андрюши, налила молоко в кастрюлю, положила туда муки и соли и поставила все это на плиту, заранее разожженную заботливыми руками ее нового друга. Обжигая себе пальцы, девочка справилась кое-как с этой задачей, и похлебка была готова. Тогда, отставив ее на край плиты, Тася поспешила в комнату – перемыть посуду и приготовить все нужное к обеду.

Накрыв стол и покончив все приготовления, Тася вернулась в кухню. На плите не было горшка с похлебкой, а с кухонной полки раздавалось какое-то подозрительное чавканье. Тася подняла голову кверху и обомлела. Под самым потолком кухни, свесив ноги с полки и обвив руками горшок с похлебкой, сидел Коко и с аппетитом уничтожал кушанье. При этом его обезьянья мордочка расплылась в счастливую и довольную улыбку.

Очевидно, кушанье пришлось по вкусу обезьянке. Но что будет теперь с Тасей? Как поступит Злы-бин, когда узнает, что все они по ее милости остались без обеда? Он, наверное, безжалостно накажет ее, ни в чем неповинную Тасю! Девочка затрепетала при одной мысли о том, что ее ожидает.

Надо во что бы то ни стало заставить Коко отдать горшок с похлебкой.