Большая книга о новой жизни, которую никогда не поздно начать (сборник)

Ну, хотел раздобыть огненный цветок любви для крылатой ослицы, пленить ее сердце. Да не вышло! Но есть ли тут его вина?

Пожалуй, все-таки есть, потому что дважды не поверил дайди. И в самом себе опять усомнился. А мог бы сообразить, что цветок любви только в душе расцветает. При чем тут старый, сухой саксаул в саду Ворона?

Эх, отлежаться бы теперь в укромном уголке, чтобы никто не видел и не слышал.

– Нет уж, дудки! – погрозил ему дайди неизвестно откуда взявшимся кнутом. – Хочешь, загоню в горшочек вместо Малая! Там отсидишься тысячу лет. Но вспомни огромную секунду счастья! Разве не стыдно тратить такие секунды, сидя в горшке или отлеживаясь в укромном уголке? Ты ведь и правда на многое способен, почти как джинн.

– Верно-верно! – поддакивал Малай, снимая с головы горшочек. – Правду говорит учитель! В твоих силах, мой владыка, сызнова стать золотым! А я чем могу – помогу!

Поглядев на важного, красномордого и горбатенького джинна с лисьим хвостом, с пиратской повязкой на глазу, Шухлик опять рассмеялся.

Дайди протянул ему кнут, превратившийся в морковку.

– Смейтесь, улыбайтесь и хохочите – это хорошее начало! А еще, любезный садовник, призови осьмикрылую Ок-Таву.

– Простите, нет! – уперся Шухлик. – В таком измочаленном виде встретиться с чудесной ослицей?! Ни в коем случае!

– Именно в коем! – погладил Диван-биби его ободранный бок. – Ведь Ок-Тава прекрасно знает, что ты – золотой! А пострадал от любви к ней, погнавшись за огненным цветком! Она будет смотреть на тебя как на героя и поможет вернуть прежний облик.

Поверь, без крылатой ослицы никак не обойтись! – кивнул дайди. – Ну а я пока уведу Багишамал подальше от сада Ворона…

И он пошел куда глаза глядят, а за ним и весь его просторный сад со всеми своими обитателями.

Ок-Тава

Да, черный сад Ворона на славу постарался, задал изрядную трепку Шухлику. Как только ослик расслабился, очутившись дома, все тело заныло и застонало. Он лежал под платаном не в силах пошевелиться. Подняться не мог.

Рядом сидел Малай. Томясь от безделья, джинн призывно поглядывал на рыжего ослика и спрашивал каждую минуту:

– Может, прикажете чего-нибудь, мой господин? Слушаю и повинуюсь!

Очень надоел! И Шухлик придумал ему занятие – сварить компот в горшочке.

Вроде бы пустяковая работа, но Малай так разволновался, будто повелели новый город возвести. Долго выяснял, из каких именно фруктов варить, нужен ли сахар и сколько времени кипятить. К тому же беспокоился, не испортится ли его милый горшочек.

Словом, этот чистый дух в образе красного осла с подбитым глазом оказался на редкость бестолковым. Вместо того чтобы без затей дунуть-плюнуть-пошептать, отправился к пруду за водой, потом – собирать яблоки, груши, персики и абрикосы. Мыл их, чистил и резал кружочками. Никак не мог развести огонь в очаге.

Очевидно, Малай хотел хоть немного побыть простым ослом, а не волшебным джинном. Или опять упустил из виду, кто он такой по своей природе.

В конце концов, не справившись с очагом, он все же дунул-плюнул, и под платаном возник здоровенный котел, полный компота.

То ли джинн так расстарался, то ли фрукты из Багишамала трудно чем-либо испортить, но получился божественный, воздушный нектар, который стыдно называть компотом. Почуяв благоухание, слетелись и сбежались жители сада. Кто с ложками, кто с чашками, а некоторые обходились своими клювами и языками.

– Как это тебе удается? – спросил Шухлик. – Целый котел ниоткуда?

Малай помолчал, пытаясь разобраться, чего, откуда и каким образом появляется.

– Если честно, сам не пойму! – признался он. – Только точно знаю, будет так, как я захочу. Вернее сказать, как повелит мой господин!

«Интересно, – думал Шухлик. – Если я могу командовать джинном, то почему бы ни приказать самому себе? Наверное, мое тело тоже должно подчиниться? Обязано отвечать, как Малай: слушаю и повинуюсь! Или я себе не господин? А то разлеглось под деревом и стонет».

Он вспомнил, как Диван-биби понуждал его говорить «кишмиш» и улыбаться, отчего делалось легче на душе. Не поможет ли это и сейчас встать на ноги, приосаниться?!

Шухлик сказал «ки-и-и-и-ш-м-и-и-ш». Уши его обнялись, едва не взлетели, однако ноги подрагивали и не держали.

Нет, тут, пожалуй, мало одной улыбки до ушей. Нужна от ушей и до кончика хвоста. Улыбка всего тела – вот что такое осанка! Улыбнись всем телом и обретешь стройность, статность!

Ослик попытался, но дело не заладилось – тело не слушалось.

«Тело-дело! – рассердился Шухлик. – Ты же мой организм, то есть инструмент, который всегда помощник. А с тобой не только компота, а и каши не сваришь!»

В общем, огонь в очаге как-то не разгорался. И было ясно, без осьмикрылой ослицы Ок-Тавы не обойтись. Шухлик почуял, что она вот-вот появится. Выпорхнет прямо из его души, как будто с небес сойдет.

Что-то защекотало за ухом. Изумрудное перо! С замирающим сердцем ослик приложил его к губам и тихонько подул – раз, другой и третий.

Ок-Тава возникла от одного радостного воспоминания! Как только душа Шухлика заполнилась чистотой, нежностью и любовью, она не заставила себя ждать, явилась.