Большая книга одесского юмора (сборник)

– Это меняет дело, – помолчав какое-то время, согласилась Эльвира. – Добропорядочный отец… конечно, какое-то время должен сохранять верность… Считай, что я тебе ничего не предлагала. Ладно. А как ты тут вообще? Ждешь интервью у американского консула? Продаешь «командирские часы»? – она кивнула на хронометр, который Игорь все еще вертел в руках. – Помню, я их тоже тут продавала. Правда, с не очень большим успехом. А вот у нас в городке они разлетелись, как пирожки… Слушай, – всплеснула она руками, а давай сделаем хороший бизнес. Я дам тебе денег, ты купишь этих часов штук 25–30, привезешь их ко мне, мы их там продадим, а выручку пополам.

– Я же сказал, – проницательно улыбнулся Игорь. – Я не поеду.

– По-моему, ты не понял, – отвечала Эльвира, став очень строгой и даже какой-то надменной. – Я говорю исключительно о бизнесе. Мы в цивилизованной Еропе, дорогой! Здесь секс и бизнес никто не смешивает. Разве только те, для кого секс, собственно, бизнесом и является. Я, как ты понимаешь, к таковым не отношусь. Так что вот тебе деньги, визитка с адресом, жду тебя послезавтра. Чао! – и она отбыла на своем кабриолете.

«А что, – придя в себя, подумал Игорь, – может, это действительно выход из положения…» – и отправился на блошиный рынок за часами.

Через день он привез Эльвире 25 штук.

– Вот молодец! – похвалила она его, встретив на пороге своего элегантного особняка. – А знаешь, я их уже продала. Нашим соседям, осталось только раздать. Заходи! Разделим прибыль и отметим начало совместного предприятия.

– Извини, – замялся Игорь, – но я хотел бы успеть на обратный поезд.

– А ты успеешь, – успокоила его Эля. – Делов-то у нас минут на десять.

– Ну, если так… – согласился Метелицын и зашел.

Стол был уже накрыт, вино откупорено. Они выпили всего по одному бокалу, потом по второму, потом, кажется, по третьему… А дальше волшебная итальянская ночь, сказочные глаза Эльвиры, дорогое вино…

В общем, в конце концов природа победила в моем друге его семейные принципы. Впрочем, для победы над семейными принципами Метелицына природе всегда хватало и менее веских аргументов.

На следующее утро Игорь, с полными карманами денег, полученными от продажи часов, и мелкими угрызениями совести, возвращался в Ладисполь.

– Послезавтра привезешь следующую партию, – напутствовала его Эля.

«Ну ничего, – думал Игорь, трясясь в своем поезде, – в следующий раз я уже не поддамся».

Надо сказать, что точно такая же мысль приходила ему в голову и в следующий раз, и еще много раз. Зато финансовые дела явно пошли в гору. «Командирские часы» действительно разлетались в Элином городе, как жареные пирожки. Видимо, у нее была какая-то удивительная способность продавать их местным жителям.

Но вот настало утро, когда на перроне ладиспольского вокзала вернувшегося Игоря встретила жена.

– Игорь, – возбужденно заговорила она, – только что звонили из американского консульства, тебя вызывают на интервью.

– На когда? – спросил Игорь.

– На сейчас. Бежим. Мы уже опаздываем.

«Вот ты черт, – думал Игорь, пока они бежали. – Я же не придумал, как меня преследовали в СССР».

То есть он придумал десятки историй для своих друзей, и все они смогли убедить консула. Но для себя… Кто же знал, что все произойдет так неожиданно?!

– Значит, вы утверждаете, – встретил его седовласый джентльмен под звездно-полосатым флагом, – что в СССР подвергались преследованиям?

– Угу, – кивнул Игорь, мучительно пытаясь придумать на ходу что-нибудь подходящее.

– Ну, расскажите какой-нибудь случай.

– Ну, например, – замямлил Метелицын, – однажды я вышел на угол возле своего дома, чтобы позвонить по телефону-автомату. Но тут ко мне подошел огромный мужчина хулиганской наружности, оскорбил меня по национальному признаку и избил.

– Возмутительно! – согласился консул. – Это действительно случай преследования по национальному признаку. А еще какой-нибудь случай?

«Еще какого-нибудь» в Игоревой затуманенной после ночной пьянки голове явно не находилось. Поэтому он решил не изобретать велосипед.

– На следующий день, – проговорил он, – я опять вышел на угол возле своего дома, чтобы позвонить по телефону-автомату. Но тут опять подошел этот хулиганского вида мужчина, опять оскорбил меня по национальному признаку и снова избил.

– Ужасно! – кивнул головой консул. – А еще?

– Ну, так повторялось каждый день… – сказал Метелицын.

– М-да… – посочувствовал консул. – Я вот только одного не могу понять. Почему, если вас в этой будке каждый день так избивали, вы продолжали в нее ходить? Почему вы не звонили, скажем, по своему домашнему телефону?

И тут мой друг произнес фразу, которая решила его судьбу:

– Неужели вы думаете, – сказал он, скорбно глядя на консула, – что в СССР кто-нибудь когда-нибудь и за любые деньги поставил бы еврею домашний телефон?!.

Статус политического беженца был получен.

Через несколько дней Игоря с женой и ребенком провожал в Америку чуть ли не весь Ладисполь.