Большая книга пиратских приключений (сборник)

Мы еще долго сидели в самолете, переживая последние минуты полета. И первые секунды приземления.

Дядя Серж встал с кресла, потянулся, будто расправляя крылья, и снова уселся.

— Насчет сорока верст пёхом я пошутил, — обрадовал он нас. — Нарочно вас огорчил, чтобы вы поменьше боялись. Сейчас свяжемся с диспетчером Васей, сообщим свои координаты и будем ждать помощи. Час-два — не больше.

И он включил рацию.

Но диспетчер Вася не отозвался. Рация только недовольно шипела, да и то чуть слышно.

Дядя Серж крутил настройку, щелкал клавишами и орал в микрофон так, будто хотел докричаться до Васи без всякой рации, одним своим голосом:

— Диспетчер! Диспетчер! Вызывает борт двенадцать! Ответьте двенадцатому! Вася, уснул?..

Потом он пробежал в хвост самолета, что-то там поискал, а затем соскочил на землю, отбежал немного в сторону и осмотрел самолет.

— Антенну сорвало, — сообщил он, вернувшись. — Не будет связи.

— Подумаешь, — сказал Алешка, — починим. Ща какую-нибудь железяку воткнем и — привет.

— Никакой, главно-дело, не привет, — возразил дядя Серж. И объяснил, что антенна в его самолете — это тоненький длинный тросик, натянутый от хвоста до кабины. И никакой железякой его не заменить.

— Значит, пёхом? — спросил Алешка. — По горячим пескам? Сорок километров?

— Это не так много, — успокоил его дядя Серж. — За два дня дойдем. Вода у нас есть…

— Отравленная, — хихикнул Алешка.

— Харчишки кое-какие имеются…

— Арбузов навалом.

— Еще раз про арбузы скажешь, — пригрозил ему дядя Серж, — я тебя под лавку запихну.

— Нельзя с детьми так разговаривать, — ответил Алешка пилоту назидательным тоном Короля.

И они оба расхохотались. Молодцы, не унывают. С ними не пропадешь.

Мы спустились из самолета на твердую землю. Осмотрелись. Кругом была все та же пустыня — не хуже, но и не лучше, чем вчера. Разве что надоела гораздо больше. А нам еще по ней сорок километров пёхать!

— Да, а в чем же мы воду понесем? — спросил Король.

— Действительно, — призадумался дядя Серж, — закавыка. Лучше всего было бы в удобной канистре. У нас была такая. Но кто-то ее бандитам оставил, пожалел бедненьких. Не вы ли, Ваше Величество? — спросил он с поклоном.

Его Величество потупился, как провинившийся школьник, и ковырнул песок носком ботинка. И пробормотал:

— Но мы же не бандиты.

— Да ладно, — вступился за Короля Алешка. — Человек совершил добрый поступок. Он не мог поступить иначе. Он же — воспитатель.

«Интересно, — подумал я, — добрый поступок по отношению к злым людям пойдет им на пользу?» Но мне в ту минуту и в голову не могло прийти, что очень скоро сама жизнь даст мне ответ на этот непростой вопрос.

— Вот пусть воспитатель, — в шутку сказал дядя Серж, — тащит теперь бочку с водой на себе. Раз уж он такой добрый.

— А зачем тащить? — удивился Алешка. — Мы ее покатим. Под горку она сама пойдет. А в горку — дядя Серж. Раз уж он самый сильный, — отомстил Алешка.

— Не выйдет, — грустно сказал пилот. — Дядя Серж с вами не пойдет. — Он вздохнул. — Помогу вам, ребята, снарядиться в дорогу, путь укажу, компас для вас сниму с приборной доски. И здесь останусь. Я не могу самолет бросить.

Сначала мы все так и разинули рты, а потом Алешка взвизгнул:

— А мы?! Мы можем вас бросить?

— Вы же меня не в беде бросаете, — попытался хитростью уговорить нас дядя Серж. — Вам самим несладко придется. Сорок верст песками. Это, главно-дело, не за арбузами сбегать.

— Слушайте королевский указ! — вдруг величаво выпрямился во весь рост Его Величество. — Или мы идем все вместе, или все вместе остаемся здесь ждать помощи. Я так решил. В конце концов, я Король или не Король?

В своем мятом белом костюме с отвисшими карманами и в черных залатанных ботинках он очень был похож на настоящего короля. Только в изгнании.

— Это вы там, у себя в детдоме, Король, — возразил дядя Серж. — А здесь я главный. Я отвечаю за пассажиров, понятно?

Тут мы с Алешкой уселись в тень, под крыло самолета. Мы по опыту знали: если взрослые спорят, кто из них главный, то это надолго.

— Помнишь, — спросил меня Алешка, — как родители решали — ехать нам с папой или нет? Похоже, правда?

Я молча кивнул. Папа тогда доказывал, что его мнение решающее — потому что он мужчина. А мама — совсем наоборот — доказывала, что она права именно потому, что она женщина.

Как давно это было. Целых три дня назад.

Я взглянул на Алешку и успел уловить в его глазах маленькую грустинку. Мне захотелось погладить его по голове или просто положить ему руку на плечо. Но я этого не сделал: мой братишка хоть и мал, но человек мужественный. И телячьих нежностей не признает.

…Спор наших «главных» закончился тем, что «утро вечера мудренее». А сейчас нужно слегка перекусить и ложиться спать — ведь завтра будет в любом случае трудный день.

— А то у нас до этого легкие были, — пробурчал Алешка и пошел чистить зубы, сухой щеткой. Потому что дядя Серж все время напоминал: воду надо экономить, и на такие «роскоши» ее не выдавал.

Солнце, как всегда, ухнуло за зубчатый горизонт и оставило нас наедине с ночью. Сразу похолодало. В небе зажглись звезды. Оживилась всякая фауна среди редкой флоры. Отовсюду слышалось шуршание, писк, какой-то далекий не то вой, не то лай. Но все равно казалось, что кругом незыблемая тишина. Наверное, потому, что это были естественные звуки живой природы, а не признаки цивилизации.

Мы с комфортом устроились на лавках. Король положил себе под голову свой мягкий трепаный портфель, дядя Серж — свой твердый мощный кулак, а мы с Алешкой — мамину старую сумку, в которой все время что-то шуршало.

Дверцу в салон мы оставили приоткрытой, потому что в самолете было еще жарко и душно. А бояться нам было некого — часть бандитов осталась далеко позади, у «фигвама», другая их часть гоняла по пустыне на джипе.

…Но спал я хоть и крепко, но плохо. Всю ночь мне снились какие-то путаные сны, такие глупые, что я без конца просыпался от удивления. А уже утром мне привиделся жуткий кошмар. Будто послышались за бортом самолета мерные тяжелые шаги какого-то чудовища. Шаги неумолимо приближались. Чудовище пыхтело, чавкало и фыркало. Потом остановилось перед дверцей и потянуло ее мохнатой лапой на себя. Я вцепился в ручку, пытаясь удержать дверь. Но силы были неравны. Ручка с треском оторвалась и осталась у меня в руке, а я по инерции грохнулся на пол. И, парализованный ужасом, смотрел, как медленно распахивается дверца и в ней появляется страшная, громадная голова Шкорпиона…

От страха я проснулся. Лежа на полу. И опасливо покосился на чуть приоткрытую дверцу.

Было уже совсем светло. Тем не менее мне почему-то захотелось плотно закрыть дверь и запереть ее задвижкой. Как в нашем туалете на даче.

Но я не успел. Я услышал, что за дверцей кто-то сопит. Будто продолжался мой кошмарный сон. Вскочив на ноги, я потянулся к ручке, но не дотянулся — дверца распахнулась, и в проеме возникла страшная губастая горбоносая лохматая голова с презрительными глазами. Она кого-то медленно жевала, пуская слюни.

Я не заорал только оттого, что у меня перехватило горло.

Зато с восторгом завизжал Алешка:

— Верблюд! Настоящий!

Напуганная этим воплем голова мгновенно исчезла. И Алешка тоже.

Когда мы выглянули наружу, то увидели трогательную картину.

Поодаль стоял настоящий верблюд с двумя горбами, в мохнатых, до колен, штанах, с гривой и шалью на шее. И немного местами облезлый. А Лешка гладил его бок и что-то при этом приговаривал. Верблюд его внимательно слушал.

Да, не зря меня всю ночь кошмары мучили.

— От каравана, наверное, отбился, — предположил Король. — Заблудился.

— А может, просто удрал, — сказал дядя Серж. — На волю ему захотелось.

— Он на ребенка не наступит? — тревожно спросил Король.

— Что он, дурак? — удивился дядя Серж.

— А кто его знает? Мы его в первый раз видим, — резонно заметил Король, и я с ним мысленно согласился.

Хотя, вообще-то, в этом плане за Алешку можно было не волноваться. У него со всеми животными было полное и взаимное уважение. Он их не обижал, и они его не боялись. И не кусали. И понимали с полуслова. Будто говорили с Алешкой на одном языке, только им известном.

Я даже подумал: а не Алешка ли натравил варана на Шкорпиона, создавая бандитам невыносимые условия?..

Мы спустились по трапу и остановились, не решаясь подойти поближе. Верблюд высокомерно оглядел нас по очереди и, склонив голову, посмотрел на Алешку. Словно спрашивал: «А это кто такие? И стоят ли они нашего внимания?»

— Свои, — сказал Алешка. — Вполне приличные люди.

И, честное слово, мне показалось, что верблюд на эти слова величественно кивнул. И взгляд его несколько смягчился.

Ну вот, теперь в нашей компании два короля. Король детдома и король пустыни.

— Он будет у нас жить! — решительно объявил Алешка. — Его зовут Гера.

— Это он сам тебе сказал? — усмехнулся Король. А верблюд, честное слово, чуть заметно, но важно кивнул.

— Его покормить надо, — сказал Алешка. — А то он одними колючками питался.

— Жаловался, стало быть? — Это дядя Серж спросил.

— В «Географии» написано, — снисходительно пояснил Алешка и полез в самолет за арбузами. Верблюд, к счастью, остался на месте, в самолет за Алешкой не полез.

Он благосклонно принял от своего нового хозяина арбуз, с аппетитом схрумкал его и получил второй. Расправившись с ним, Гера отошел в тень самолета и улегся отдыхать.

— Кошмар, — сказал дядя Серж. — Нужен нам этот нахлебник? От одних, главно-дело, только избавились, теперь этот приперся.

— Вы, дядя Серж, — весьма серьезно возразил Алешка, — очень скоро пожалеете о ваших словах. И вам извиниться придется.

— Перед ним? — засмеялся дядя Серж. — Перед верблюдом?

— Перед ним, — кивнул Алешка.

И я точно знал, что так и будет. Если Алешка что-то задумал, то обязательно своего добьется. Даже от верблюда.

— Ладно, ребята, — примирительно сказал дядя Серж, — не будем ссориться перед разлукой. Давайте-ка собирайтесь. Я тут вам кое-что уже приготовил. Компас снял, чехлы с сидений, чтобы не на голом спать. А главное — емкость для воды придумал. Во! — И он показал нам камеру от запасного самолетного колеса. — Заправим ее водой и повесим на королевские плечи.

— Я не возражаю, — сказал Король.

— А я возражаю, — заявил Алешка. — Мы идем все вместе!

— Вот упрямец! — рассердился дядя Серж. — Не могу я бросить свою машину, ты понимаешь?

— И не надо, — сказал Алешка. — Мы вашу машину на буксир возьмем.

— Тяжеловато будет, — усмехнулся дядя Серж.

— Это вам тяжеловато, а вон ему, — и Лешка показал на верблюда, — ему в самый раз.

И тут до меня дошло, что Лешка предлагает запрячь верблюда в самолет! А почему бы и нет? Самолет легкий, а верблюд сильный.

Дядя Серж сначала вытаращил глаза. Потом посмотрел на Геру, перевел взгляд на самолет. И спросил:

— А как?

Алешка в двух словах объяснил. Дядя Серж подошел к нему вплотную, взял его под мышки и изо всех сил подбросил вверх. Ну и поймал, конечно. Поставил на место.

— Все? — холодно спросил Алешка.

— Тебе мало? Могу еще раз.

Алешка многозначительно посмотрел на Геру. А тот тоже будто чего-то ждал.

Дядя Серж вздохнул и заупрямился:

— Авансом извиняться не буду. Вот когда получится, когда пройдем для пробы километров десять — тогда извинюсь. Вежливо и культурно.

— Ну-ну, — сказал Алешка. — Главно-дело — не забудьте.

И работа закипела. Дядя Серж достал из-под скамейки расчалочные тросы (это такие ремни, которыми иногда привязывают самолет, если есть опасность шторма или бури), и мы сделали из них упряжь. Вместо хомута надели Гере на шею покрышку от колеса — тоже Алешкина идея; распустили на полосы полотенце и связали из него что-то вроде намордника. Опять же — по Алешкиным указаниям.

— Откуда ты это знаешь? — удивился я. — Настоящая уздечка получилась.

— А в учебнике фотография есть, я и запомнил.

Дядя Серж все еще никак не мог прийти в себя от Алешкиных затей. И, когда мы оказались рядом, тихонько меня спросил:

— Он и дома такой же командир?

— Еще пуще, — сказал я. И подумал: зря мама и папа спорили, кто из них главный. Теперь уж я точно знал — кто! И не из них, конечно. Сомневаюсь, чтобы родители додумались верблюду колесо на шею напялить. И в самолет его запрячь.

Скоро все у нас было готово к походу. Дядя Серж еще раз попробовал рацию — диспетчер Вася никак не отозвался.

— Ну что? — спросил пилот. — В путь? Башмаки вынули? Ничего не оставили? Главно-дело, арбузы для Геры не забыли? Да! — Вдруг он хлопнул себя по лбу. — А как же им управлять? Какими командами?

— Цоб-цобе! — уверенно сказал Алешка, главный кучер.

— По-моему, — засомневался Король, — так управляют волами на Украине.

— Ничего, — отмахнулся Алешка, — он поймет. Он умный.

— С чего ты взял? — спросил дядя Серж все еще с сомнением.

— А вы посмотрите на его морду.

Дядя Серж несколько скептически оглядел Геру и проворчал:

— Что-то на ней особого ума не заметно.

— Внешность обманчива, — хихикнул Алешка. — Вы ведь, дядя Серж, тоже на первый взгляд…

— Что-что?

— Я хотел сказать, что на первый взгляд вы тоже не очень вежливый человек. А душа у вас добрая.

Вот вредина! Он еще заставит дядю Сержа арбузами Геру кормить.

— По местам! — скомандовал дядя с доброй душой.

Алешка взял верблюда за повод и повел к самолету. Гера шел послушно, волоча за собой ремни-расчалки.

Мы привязали их за стойки шасси. А нам с Королем дядя Серж сказал, чтобы мы стали по бокам самолета и на всякий случай придерживали кончики крыльев, чтобы на неровностях они не цеплялись за землю.

— Но! — скомандовал дядя Серж. — Или как там? Цоб-тебе, цоб-мене?

Алешка потянул повод вниз, и Гера спокойно опустился на брюхо. Алешка взобрался ему на спину и крикнул:

— Малый вперед!

Гера неторопливо поднял зад, отчего Алешка чуть с него не кувыркнулся, потом выпрямил передние ноги и важно пошел «малым ходом». Расчалки натянулись, самолет дрогнул и медленно покатился за верблюдом.

Картина, конечно, со стороны была, наверное, идиотская. Представьте себе. Впереди всех целеустремленно шагает пилот с компасом в руках. За ним вышагивает, мерно выкидывая узловатые ноги, верблюд с покрышкой на шее. И с таким видом, будто всю жизнь только и делал, что таскал по пустыне самолеты. А на его спине, между горбов, колеблется в такт верблюжьим шагам маленькая фигурка. За верблюдом тянется, покачивая крыльями, самолет, а по бокам его, придерживая крылья, шагают Король в белом костюме, похожем на тряпку, и пацан Дима, которого разбирает смех.