Большая книга Тайных Знаний

«Вяжу волосы орла своего сизокрылого в узлы путовые, от тех узлов мысли его путаются, изворачиваются, от красы павы царственной отворачиваются. Не мила, не нежна становится ему та дивчина, коей перед ликом стоит у меня личина. На ту личину я проклятие колдовское насылаю, стареть заставляю, лишаю ее кожи нежной, как лишается своего одеяния гад по весне, отбираю у губ аромат сладостный, как отбирают пчелы пыльцу у цветка, покрываю пеленой безразличия очи ее райские, как безразличны стопы идущих к камням и траве истоптанной. Не быть сие зелие отпьющим во едином храме, не стоять перед одним алтарем, не принимать благословения родительского, как не быть листве по осени зеленой, не стоять пташке перед гадами ползучими и не испрошать злата, как не испрошают его имеющие. Зелие, чарами наполненное, совороти мной наговоренное».

В некоторых странах Востока колдуны и чародеи боялись произносить вслух имена духов и богов, так как считали, что тем самым можно спровоцировать их проникновение в земной мир или рассердить. В этом случае все наговоры и приговоры обращались к посредникам между богами и духами. Звучали подобные привороты следующим образом:

«Духовная материя, в разных видах воспроизводимая, сама по себе породимая, ты – пища жизни нашей, ты – дорога к вечному, ты – сознание высокое. Постигаем тебя, созерцаем тебя, к тебе за помощью тянемся и обращаемся. Ты чувства рождаешь, ненависть поселяешь, любовью наполняешь, так наполни сим (указание, каким именно) чувством тело раба, именем (имя) нареченного, ликом к тебе обращенного. Воспроси помощи в книге Вед и у ее мудрых создателей».

Много интересных особенностей существует и в магии Ближнего Востока. Будучи наиболее подверженными влиянию Европы, маги этих стран переняли некоторые способы и методы ворожбы. Однако остается и много оригинального. Специфичным является например то, что способными к лечебной ворожбе считались только люди, «тронутые» медведем. Восточные мудрецы верили, что, нанося удары, медведь таким своеобразным способом передавал человеку магические способности. Подобным людям достаточно было приложить к больному месту на теле пришедшего к ним человека свои руки, прочесть наговор, и боль тут же уходила. Сами же наговоры большей частью сводились к обращению к миру мертвых.

«Страна мертвых буни, дай нам того, кто Веды болезни сей ведает, кто ею повелевает, кто ее в души населяет. Дух дуэнтэ (близнец болезни), возьми свою клажу и поклажу в мир, тобой населяемый, снеси ее в те стороны дальние, подале от печалей сынов Господних, именем (имя) нареченных».

«Вражьи силы, на тело сие насланные, болезненные и прокаженные, отправляйтесь в буни, отыщите души умерших, войдите в двери их сознания и передайте им Господне наказание, с лика (имя) снятое, им незаслуженное да до жизни его ненадобное. Отворота не внемлите, любыми силами в него проходите».

Избавляли от болезней ближневосточные маги часто при помощи обряда пунисчи. Для его проведения требовался специальный камень (пиврок), имеющий отверстие в виде звезды в самом центре. Иногда этот камень заменяли фигурками духов, к которым обращались. Приступая к ворожбе, камень заворачивали в однотонную тряпочку, пропитанную кровью больного, завязывали ее шнурком того же цвета и имеющим длину не более 25 см. Затем маг брал в руки один конец этого шнурка и, сосредоточившись, начинал перебирать в уме всех духов, которые могли наслать болезнь.

Едва только неподвижно висящий камень начинал качаться, маг брал в руки деревянную фигурку этого самого духа и начитывал на нее наговор. С его помощью он заставлял духа болезни переселиться из человека в дерево, которое на языке магов называлось вместилищем. Для усиления колдовских чар и их воздействия на больного в помещении, где проходил обряд, повсюду устанавливали ладан и свечи и зажигали их. Эта часть ритуала требовалась для того, чтобы задобрить и одурманить данным запахом духа.

«Дух, в теле (имя больного) пребываемый, недремлющий и незасыпающий, тебе дары принесены. Выходи, будь хозяином, входи в красивое место, которое для тебя содеяно из древка младо пахучего. Я тебя зову, я тебя вижу, я твой хозяин. Охраняй (имя) от болезней, за то он тебе свободу даст».

После этого наговора деревянную фигурку окуривали ладаном и отдавали больному, который должен был ее хранить, «кормить», чтобы дух более никогда не выходил и не гневался. Держали такие фигурки подальше от членов семьи: в запираемых шкатулках, в скрытых кладовых, в древесных дуплах.

При лечении суставов камень заменяли вырезанным из дерева изделием в виде небольшой палицы, на одном конце которой изображали лицо духа, а на противоположном – острый шип. Этим шипом ударяли по больным местам и говорили:

«Гвоздь запредельный, не мной содеянный, но мной вбиваемый, из тела боли выбиваемый. Туке, шатуке, телом отражен не звук, не удар, а надаренный духом угар».