Большая книга тёмных сказок Руси

Во-во! Все Иваши в округе пытались им втолковать, что и вышивать то девки разучились. Но те их не слушали: рвали свои цветы и пели, рвали и пели, рвали и пели… Бог на небе и тот махнул рукой на девок:

– Ну и чёрт с ними, пущай балуются!

Но вернёмся к бурным эмоциям нашего старичка: залез он в святую воду по пояс и плачет от счастья. Девки, как ни странно, заметили святого старца: бросили, наконец, своё ни на минуту не прерывающееся занятие, пошли пешком по воде, окружили дедушку хороводом и снова запели:

Старичок-бедовичок,

он спасти Мал Китеж смог!

Старичок-бедовичок,

ты спасти Мал Китеж смог!

Устав водить хоровод, девки вышли из воды, не замочив даже подол у платьев и расселись на бережку:

– Дедушка святой старец, расскажи нам про Большой Китеж-град!

Старичок-бедовичок вылез из воды, выжал свои портки, лёг на траву-мураву и затянул свой рассказ, который рассказывал не менее тыщи раз:

– Помнится, было это в годину 6759…

И тут дед захрапел, а девки в грусти и печали разошлись собирать полевые цветочки да кидать в воду веночки.

Глава 2. Правый берег святого озера Светлояр (Бедовичок – молодой крестьянин-шут)

А мы перенесемся на другой бережок святого озера Светлояр, в прошлое, на несколько веков назад. На сколько – точно не скажу, сама не помню, но стоял всё тот же 6759 год. Где-то в сторонке возвышался чудесный город Большой Китеж, а на бережку девушки пускали в воду венки и пели:

Ой ты, бог всех миров,

всех церквей и городов,

защити и обогрей,

отведи врагов, зверей,

нечисть тоже уведи

да во дальние земли!

Бог на небе умиленно слушал девичью песню, улыбался и ласково уводил большекитежских парней подальше от девушек, в лес за грибами.

А я отведу вас в Большой Китеж. Какой же это был красивый град с шумными улицами, золотыми церквями, нарядными торговыми площадями, где торговали купцы, плясали скоморохи, попы венчали и отпевали, а крестьяне пахали да сеяли. Весёлый такой городище, богатый. Одна беда – не защищен, не укреплен, да и не вооружён! Но людям думать о том нет причины: знай, работай себе да гуляй, отдыхай!

Но бог он всё видит, он заботливый. Пришёл день и у доброй матери Амелфии Несказанной народилось дитятко богатырское, личиком аки солнце ясное, а на третий день жизни ростом он был, как семилеточка. Ходили люди дивиться на младенца невиданного, головами качали, говорили:

– Добрый мир при нём будет, добрый!

Так и назвали богатыря Добромиром. Рос Добромир не по дням, а по часам, не успела луна обновиться, как он в совершеннолетие вошёл, наукам разным обучался: письму да чтению. И науки те впрок ему пошли. Начитавшись о подвигах небывалых русских сильных могучих богатырей, заскучала наша детинка, затосковала: сидит в светлице своей средь старых книг, читает да тоскует, подперев щёку кулаком.

Вдруг раскрытая книга выпустила из себя блеклый свет и жалобно потухла, ну а потом и говорит:

Добромиру дома сидеть было плохо,

о «Вавиле и Скоморохах»

читать уже надоело!

Добромир удивился на чудо такое, но всё же ответил волшебной книге:

Не наше бы это дело

махать кулаками без толку.

Но если только…

на рать, пока не умолкнет!

Захлопнул Добромир в сердцах волшебную книгу и поплелся во двор колоть дрова. А книжица вдруг ярко осветилась и из неё вырывались наружу три призрачных, волшебных Богатыря на удалых конях! Стали богатыри биться в окошко, створки открылись-распахнулись, Выскочили могучие воины во двор, встали подле Добромира да как гаркнут зычными голосами:

Выйдем, мечами помашем,

домой поедем с поклажей:

копий наберём браных,

одеж поснимаем тканных

с убиенной нами дружины.

Хошь и тебе половину!

Дома тебе не сидится?

Не сидится, бери дубину!

И про тебя напишут былину.

Добромир понял, что эти богатыри лишь духи и все их слова – пустомельство. Отмахнулся от них детинка и продолжил рубить дрова. Богатыри же, потоптавшись немного во дворе, ускакали на небо, а там и сгинули. Добромир, глядя на них, конечно расстроился, воткнул топор в чурку и пошёл домой, но не в свою светлицу, а прямо в горницу матушки своей Амелфии Несказанной. Матушка в тот вечер сидела у печки, вышивала портрет любимого сына и что-то тихонько мурлыкала себе под нос. Добромир кинулся ей в ноги:

– Милая моя матушка Амелфия Несказанная, не к лицу мне, добру молодцу, взаперти сидеть в светлой горнице, на бел свет глядеть сквозь письмена заветные! Хочу я всяким военным наукам обучаться, удалью молодецкой хвастаться, своей силе сильной применение иметь!

Вздохнула добрая матерь, отложила в сторону своё рукоделие и сына жалеючи, отправилась за советом в палаты белокаменны, к городскому главе – посаднику княжьему Евлампию Златовичу.