Большая книга ужасов – 20

А ведь они действительно хотят его убить. Алексей попытался представить – как же это так будет: пруд, небо, деревья, а его нет. Вот он сейчас чувствует, видит, слышит, думает о чем-то. И вдруг его не станет, совсем не станет. Ни чувств, ни мыслей. В голове все замкнулось в круг, и его начало затягивать в этот неразрешимый вопрос: есть – нет, смерть – жизнь. До этого он как-то особенно не задумывался об этом. Просто жил, был уверен в своем бессмертии, в том, что родители будут жить вечно. Даже не сомневался, что бабушка каждое утро будет заваривать ему на завтрак крепчайший чай, а по воскресеньям печь его любимые ватрушки. И так каждый день, каждый год. Всегда.

Но сначала умерла бабушка, и он впервые подумал, что в мире все постоянно меняется. С ужасом догадался, что и он когда-нибудь поменяется и что, может быть, умрет. Но произойдет это не скоро. А не скоро – это много-много времени, дел, занятий. Но никак не сейчас. Не скоро – это пятьдесят лет, а не два дня.

И как же он, такой единственный и неповторимый, исчезнет из этого мира? Куда же он денется?.

Колесо попало в выбоину, машину сильно тряхнуло, и задумавшийся Алексей съехал с сиденья на пол, больно ударившись коленями и руками о переднюю панель. Он только-только успел ухватиться за ручку двери, как машина резко повернула во двор, втиснулась между двумя другими машинами и остановилась. Вслед за Сергеем ребята поднялись на пятый этаж.

– У вас мы тоже, наверное, всех перебудим, – прошептал у самых дверей Антон.

– Кто проснется – я не виноват, – улыбнулся Сергей, вставляя ключ в замочную скважину.

Навстречу им выкатилась небольшая белая мохнатая собачка и, заливаясь громким лаем, стала подпрыгивать на непрошеных гостей. В один из таких прыжков Сергей подхватил ее под брюхо, бросил в темную комнату и закрыл дверь.

– Это Бакс, – прошептал он. – Шумный очень. Вы на него не обращайте внимания.

Первым делом журналист отвел ребят в ванную, посоветовав получше отмыть руки от земли, а сам пошел на кухню ставить чайник. Вместе с грязью горячая вода смыла с мальчишек кладбищенский страх, так что через пять минут они сидели на кухне порозовевшие и довольные. Кухня была квадратной и крошечной. Стоя посередине, длинный Сергей ухитрялся, не делая лишних шагов, доставать все, что ему нужно. Ребята примостились на самом углу стола, но на кухне все равно стало тесно. Сергей налил им по огромной кружке горячего крепкого чая, на толстые ломти мягкого белого хлеба намазал масло. Алексей открыл пошире рот для такого вкусного бутерброда, но откусить не успел. В темный коридор вышла еще более темная фигура, лохматая и бесформенная. Хлеб выпал из рук Алексея.

– Алексей! – еще больше Белова испугался Сергей, увидев, как тот стремительно бледнеет.

– Вы чего тут?

Из темноты на свет выступила заспанная девчонка, плотно закутанная в халат. Волосы на ее голове торчали во все стороны. Глаза за очками были сонными, на пухлой щеке еще виднелся след от подушки. Девчонка ладонью потерла курносый нос и вопросительно уставилась на Сергея.

– Фу, – облегченно выдохнул он, – Катюха, ты нас всех испугала.

– Ой, – остановилась Катюха, разглядев мальчишек, – как вас много.

– Вот, ребята, знакомьтесь, – вскочил Сергей, – это Катя, моя дочь.

Катя даже не посмотрела в сторону отца. Шмыгнула носом, оценивающе оглядела гостей и, подойдя к Антону, спихнула его с табуретки.

– Подвинься, – запоздало сказала она, усаживаясь. – Ну, что тут у вас?

– Катя… – развел руками Сергей. – Отдай табуретку гостю, а сама сходи за стулом.

– Я его не звала. Пусть сам идет за стулом. Ошарашенный Антон стоял с открытым ртом – мало того, что с табуретки согнали, еще и за стулом посылают. Не обращая внимания на Антона, Катя уставилась на Алексея.

– Ты ведь Алексей? – спросила она. – Это ты привидения видишь?

– Да, – смутился неожиданному напору Алексей. – Только не привидения.

– А как это? Страшно? – Из Катиных глаз уходила сонливость.

– Очень, – решил не вдаваться в лишние подробности Белов.

– А мне совсем не страшно, – с вызовом заявила Катя и, подхватив бутерброд Кузькина, откусила от него приличный кусок. – Я и фильмы все смотрю, – продолжала она, жуя, – и книжки читаю – ничего. Мы с девчонками однажды даже на кладбище ходили, в двенадцать часов ночи. Хоть бы что. Правда, Ленка, дура, завизжала, и нам пришлось убегать. Но все равно классно было.

Недовольный Антон ушел в темную комнату, долго шарил по стенке рукой в поисках выключателя, ничего не нашел и двинулся в глубь комнаты, выставив вперед руки. С первого же шага он налетел на стул, с наслаждением сбросил на пол висевшую на нем одежду, надеясь, что это все-таки Катькины вещи. Услышав, что на кухне зашел интересный разговор, он поспешил обратно и тут же застрял в коридоре, с первого раза не протиснувшись в дверной проем кухни.

– Подумаешь, – Антон ножкой стула зацепился за дверь и бессмысленно дергал на себя стул, – мы тоже ходили на кладбище.

– Ты что-то говорил про фантазию, – Сергей помог Антону втащить стул внутрь.