Большая книга ужасов 2017

Зая чуть ли не целиком залезла под лавку. Неожиданно запахло серой.

– Десять! – крикнула Рита, и свет погас.

Это произошло настолько неожиданно, что Женька на мгновение ослепла. Она таращила глаза в попытке хоть что-нибудь рассмотреть.

Но тут сбоку появился огонек. Он раздражал.

Огонек дернулся. Их вдруг стало два.

– Акулина! Появись!

Свечка! Около зеркала – поэтому и стало так светло.

– Акулина, появись!

На зеркале большая лестница, ведет в сторону двери. И там, с этого боку зеркала, прикреплена маленькая игральная карта. Пиковая Дама ухмылялась с картинки.

– Акулина!

Все края зеркала изрисованы крестиками и кружками, звездами и треугольниками. Свисает связка чеснока.

– Появись! – звонко воскликнула Зая.

Женька медленно выпрямилась, опустила голову. Она знала, кого увидит сейчас в зеркале. Это будет двенадцатилетняя худенькая девчонка с длинными черными волосами. Мгновение – и девчонка начнет поднимать голову. Волосы упадут на бледное лицо, но все равно будут хорошо видны черные бездонные глаза.

Да! Это была она! Акулина. Она смотрела на Женьку из ее отражения. А потом стала приближаться. Как будто спускалась по ступенькам.

– Убирайся прочь! – крикнула Зая и быстрым движением стерла лестницу.

Акулина замерла. Лицо дернулось недовольной гримасой. Она выкинула руку вперед, распахнула рот в немом крике.

– Убирайся! – завизжала Зая и бросилась к Женьке.

Акулина тоже побежала. Бежала она вперед, но удивительным образом уменьшалась. А потом из глубины зеркала словно вывалилась чернота и поглотила ее. По воздуху прокатила ударная волна.

Женька вскрикнула. Мурашки пробежали от пяток до макушки. Спине сначала стало жарко, а потом резко холодно. Волосы на голове зашевелились. Она завизжала, задергалась. А черная девочка все тянула и тянула к ней руки через зеркало.

– Уходи, уходи, уходи! – кричала Зая и вдруг стукнула по зеркалу кулаком.

Зеркало треснуло.

И сразу включился свет.

– Вы чего это в темноте?

В раздевалку потянулись девчонки из параллельного. Сейчас был их урок физкультуры.

Женька смотрела на них – и не узнавала.

– Что это с ней? Вы тут что?

– Не видите – человек устал, – ворчала Зая, расталкивая толпу. – Хватит лежать! Пошли!

Она протянула руку.

Женька взялась за эту руку и с трудом поднялась.

Глава 9 15 января

Женька проснулась от чавканья. Это был странный звук. Для ее комнаты – невозможный. Что здесь можно жевать?

В комнате светло. Не так, как бывает, когда пора в школу, – полумрак, но уже видно, что рассвет, что скоро восемь. За окном стоял ясный день, блики солнца плескались по шторе. А это значит, что время далеко убежало от восьми, что близится двенадцать, раз солнце, которое всю зиму не может выбраться из-за дома напротив, отсвечивает в стекла.

Женька села в кровати. В теле была непривычная легкость – в голове, руках, ногах и даже животе.

Сквозь шторы на просвет виднелся силуэт. Существо перемещалось по подоконнику, словно примеривалось – прыгнуть за окно или в комнату.

Женька сбросила с кровати одеяло, подошла к окну и отдернула штору. Варфоломей посмотрел на нее с сожалением и, разинув пасть, попытался отрыгнуть съеденное.

– Ты чего? – прошептала Женька.

Варфоломей кашлянул, дернулся всем телом и покосился на цветок. Это был папоротник. Кустистый такой. Раньше. Сейчас его словно подстригли кривыми ножницами.

– Мама! – ахнула Женька. – Вафля с ума сошел!

Мама пришла как-то очень быстро. Выросла за спиной Женьки и тоже уставилась на цветок.

– Он папоротник сожрал.

– А ничего удивительного, – спокойно отозвалась мама. – Зима. Животные дичают. А психи активизируются.

– Это весной психи активизируются. Сейчас январь.

– Да? – Мама глянула на календарь. – Ну и ладно. Ты как себя чувствуешь?

Вопрос удивил. Когда это Женька себя плохо чувствовала?

– Ты ничего не помнишь?

Женька оглянулась. Варфоломей тяжело кашлянул, натужно разевая пасть.

– Что я должна помнить? – прошептала Женька.

– Как же! Вчера! Тебе в школе стало плохо. Зайцева тебя домой привела. И ты сразу спать легла.

Женька села на кровати и обхватила голову руками.

Да-да, что-то такое было. Она кричала. Женька похлопала себя по бокам. Чувство такое, словно что-то из нее вынули.

– А еще?

– Рита заходила утром, сразу же как ты ушла. Просила свои украшения забрать.

Женька посмотрела на стол. Он был пуст. Да, там что-то оставалось. Ритины, Полинины…

Стало тревожно, и Женька забралась под одеяло, повернулась к стене, стала водить пальцем по рисунку.

– А перед этим еще медиум приходил. Помнишь? Ты его с лестницы столкнула.

– Я?!

Женька вела и вела пальцем по узору. Он закручивался, ветвился. Выпадал в сторону лепесток.

– А перед этим девочки к тебе в гости заходили, ты с ними подралась, вы Софью Павловну уронили, она ногу сломала.

– Опять я?

Рисунок обоев стал блестеть – так старательно водила пальчиком Женька.

– Ты орала, что тебя хотят убить. Мы с папой за продуктами ходили, возвращаемся, а ты с картой бегаешь.

С картой!

Женька вскочила, дернула томик Пушкина. Пусто. Пиковой Дамы в «Пиковой даме» не было.

– Женя? Ты что? Хочешь почитать?