Большая книга ужасов – 28

Удивительная вещь – на куклу и манекен прохожие не обращали внимания. Словно по улицам их города каждый день гуляют сами по себе куклы с разбитыми головами и манекены в сторонке почитывают энциклопедии.

«Кто-то отводит всем глаза», – решил Сашка и догнал ушедшего вперед Шагунова. Он собирался обсудить, что они будут делать дальше. По его плану вчетвером они должны были окружить букинистический магазин, взять врагов в плотное кольцо оцепления и не дать никому улизнуть. После длительных переговоров старик с продавцом, униженные и посрамленные, просто обязаны были сдаться в плен без боя.

Если первая часть с окружением и устрашением Квасникову была более-менее понятна, то что делать с поверженным противником, взятым в плен, никто не знал. Сдать в милицию или проявить милость и отпустить на все четыре стороны.

Именно это и хотелось обсудить с Илькой. Но у Шагунова были плотно сжаты губы – говорить ни о чем он не собирался.

«Ну что ж, – решил Сашка, – будем действовать по обстоятельствам».

В молчании дошли до «Букиниста». Здесь их встретила первая неожиданность.

На двери висела табличка «УЧЕТ».

– Что им там учитывать? – проворчал Квасников. Он привстал на цыпочки и попытался сквозь решетку на двери рассмотреть, что происходит внутри магазина. Разглядеть ничего не удалось. – Будущее свое золото делят, что ли?

– Левку они по частям пилят, – мрачно пошутил Илька. – Или отвар какой в котле варят. Для хорошего отвара в огонь нужно бросать кости только что убитой девственницы.

– Кого? – Сашка с опаской посмотрел на подозрительную дверь и на всякий случай отошел от нее подальше. – Правда, что ли?

– Кривда. – Илька оглянулся на своих подопечных – манекен с любопытством озирался вокруг, прижимая к себе словарь, Уля пустыми глазами смотрела Шагунову в лицо. – Пошли с черного хода.

– Это еще куда? – Квасников демонстративно засунул руки, давая понять, что с места не сдвинется. – Давай лучше через дверь.

– Через дверь, через дверь… – Шагунов с сожалением посмотрел на свою маленькую армию. – Значит, так… Я… Да… Слушать будете меня. Ты, – он дернул манекен за куртку, – стоишь рядом и никуда не уходишь.

– Стоять, – кивнул манекен. Видимо, он успел дочитать до буквы «с» и слово «стоять» ему было знакомо.

– Ты. – Илька посмотрел на куклу. Уля с готовностью повернула к хозяину голову. – Внимательно слушаешь, что я буду говорить. Если кто-то попробует тебя тронуть, убегаешь. Это понятно?

Оба владельца пергамента опустили подбородки в знак согласия.

– Тогда пошли.

– А я что буду делать? – обиженно поинтересовался Сашка. Судя по всему, в расчет его не брали.

– Ты держись рядом, – пробормотал Шагунов, даже не глядя на приятеля. – И если что – беги домой. Потом все расскажешь.

– Кому расскажу? – нахмурился Квасников.

– Да хоть кому-нибудь, – буркнул Илька и пошел вдоль дома.

Лестница, пять стертых ступенек, неприметная дверь под низким козырьком.

Все, как утром.

Шагунов откашлялся, готовясь к любым неожиданностям.

Квасников недовольно озирался по сторонам. Его блестящий план с окружением и внезапным захватом пленных проваливался, даже не начавшись. Что делать дальше, было непонятно.

– А если дверь заперта, что мы будем делать? – не выдержал он.

– Будем ее открывать!

Илька заставил себя подняться по ступенькам, коснулся ручки. Конечно, дверь была заперта. Он быстро наклонился. На ладонь упал ключ.

– Ничего себе! – ахнул Сашка. – Чудеса – да и только!

– Главное, не шуметь… – Илька вставил ключ в замочную скважину и медленно повернул.

В замке неприятно заскрипело. Сашка передернул плечами и на всякий случай огляделся.

Двор был пуст.

Дверь поддавалась неохотно. Чуть-чуть приоткрывшись, она застряла, не желая впускать непрошеных гостей. В образовавшуюся щель на ребят пахнуло безысходностью и отчаянием.

За те доли секунды, что понадобились для борьбы с непослушной дверью, у Ильки снова случился фокус с глазами. Дверь еще не открылась, а он уже видел, что происходит внутри.

За большим столом сидели люди. Много людей. На скрип двери они повернули головы. Одновременно, как один. Среди них мелькнули знакомые лица. Сумасшедший коллекционер, Ник Саныч, продавец, Левка. У всех изо рта почему-то торчало по куску пергамента. Все глупо улыбались друг другу и бессмысленно водили по сторонам глазами. А над ними, как страшная тень рока, нависал лохматой громадой Иван Иванович Иванов собственной персоной.

– Так будет со всеми, – глухо произносит он. – Каждый в себе будет носить пергамент и выполнять мои команды.

– Легче роботов делать, – зло выкрикивает Илька, в ярости сжимая кулаки.

– Роботов надо строить, проектировать, рассчитывать, – в руках Восставшего Мертвеца появляется очередной пергамент. – А здесь – положил свиток, и все!

Темная рука тянется к Илькиной голове. Рот сам открывается. На язык кладется что-то неприятно сухое и жесткое. Илька хочет выплюнуть эту гадость, но тело уже не слушается. Ноги сами ведут Ильку к столу, он садится на свободный стул, кладет перед собой руки и упирается взглядом в потрескавшуюся поверхность столешницы…