Большая книга ужасов — 37

— Да ну тебя! — Ленка Голубева выглядела расстроенной. Ей было жалко то ли олененка, то ли бестолкового Борзова, что так глупо суется в опасные места.

— Ударит током — и что? — Эдик пропустил вперед шушукающихся о своем Наташек и задержался около Андрюхи.

— Перестанет смущать покой мирных граждан, — изрек Василевский. — А также расстраивать красивых барышень.

Его слова заставили Эдика замереть, словно Андрюха сказал что-то невозможное. Предложил устроить геноцид. Или выкорчевать все деревья в городе. Мимо Эдика с серьезным лицом прошел Вадим Бокштейн, за ним брела Таня. Глеб с Ингой шли в стороне от всех. Судьбы оленей всего мира их не волновали. Тяжело бухая ногами, догнал своих Сашка.

— Думай, когда что-то кому-то обещаешь, — задержал его Эдик.

— Да ладно тебе! — освободился от его руки Сашка. — Ты меня еще водку пить научи!

И он побежал дальше.

Марина продолжала экскурсию. Казалось, она могла рассказать про каждый дом на этой улице. Дорога вильнула вправо. Скользкие булыжники мостовой потянулись вверх, под арку. Девятиклассники прошли мимо арки, спускаясь вниз. Эдик незаметно отстал. Он знал, что сейчас они пройдут вперед, шумный Борзов непременно заметит около бирюзового дома стойку для велосипедов, где на вечный прикол встал старый желтый велосипед без шин на колесах. Улица Колесного Колодца приведет к площади, где сохранился старинный колодец с воротом и колесом для веревки, спрятанный под большую беседку с крышей-колокольчиком. От него налево Ратушная площадь, откуда два шага до их гостиницы, пристроившейся рядом с церковью Святого Духа, на третьем этаже Института религии Эстонской лютеранской церкви.

— Это они?

Со стороны арки из-за стены выступил невысокий черноволосый человек с узким неприятным лицом. Улыбка его тонких губ была остра, как порез бритвы.

— Десять, как и было предсказано, — прошептал Эдик, глядя в спины удаляющихся гостей.

— Прекрасно! Пора готовиться к свадьбе. — Черноволосый сложил перед собой руки, словно собирался молиться.

— Пора, — согласился Эдик и пошел направо, в арку.

В воздухе серебряным колокольчиком раскатился детский смех, с хлюпаньем камешек вошел в воду. Древние камни мелко дрогнули, словно огромный Гулливер совершил свой первый шаг в крошечный городок Лилипутии.

Идущие последними Инга с Глебом переглянулись. Им показалось, что кто-то смеялся.

После шумной Ратушной площади, полной людей и говора, после живописной узкой улочки ребят вывели к молчаливой Пюхаваиму. Дорога резко падала вниз, над ней нависал высокий восьмигранный шпиль церкви.

— Вот здесь вы и будете жить, — остановилась на углу улицы Марина.

— В церкви, что ли? — насторожилась Натка Михеева, поправляя на шее ярко-оранжевый шарфик.

— Ну что вы! — лукаво ухмыльнулась Марина. — Здесь при церкви институт, на третьем этаже гостиница. Комнаты небольшие, но уютные. Здание пятнадцатого века. Только представьте, какая древность!

— Только представьте, какая рухлядь, — проворчал Айк.

— Ой! — завертела головой Натка Михеева, заметившая пропажу Эдика с вещами. — А где парень, что сумки наши нес? Куда шмотки дел?

— Ходить теперь Ми неделю в одних джинсах, — хохотнул Андрюха. — Беда-то какая!

— Думаю, ваши вещи уже на месте, — успокоила обеих Наток Марина. — Эдуард всегда выполняет свои обещания.

Они прошли вдоль белой стены и свернули направо в низкую арку. Их голоса гулко зазвучали в приземистом колодце двора. Окошки с белым переплетением рам, распахнутые зеленые ставни.

— Ух ты! — восхитился Андрюха. Его крик метнулся между тяжелых стен, ударился в наглухо закрытые окна, прошуршал по черепичным крышам.

— Какая красота, — подхватила его восклицание Лена.

— Вот это, я понимаю, старина, — согласился с ней Вадим, взглядом математика оценивая толщину и прочность стен.

— Богато! — вынес свой приговор Айк и посмотрел на часы.

— Ничего особенного, — пожала плечиком Михеева.

— А мне нравится, — тихо произнесла Инга.

Маргарита Викторовна прошла в дальний угол двора, толкнула утопленную в толстую стену коричневую дверь.

Здесь ребятам снова пришлось кому восхищаться, кому недовольно поджимать губы. Каменная громада первого этажа хранила прохладу. Потемневшие от времени балки, одинокая лампа под потолком, грубо оштукатуренные беленые стены.

— Здравствуйте! — чуть картавя, поприветствовала их худая строгая женщина.

Марина стала что-то быстро говорить ей на эстонском языке, на что женщина часто закивала и улыбнулась скупой улыбкой. Около стойки нашлись сумки обеих Наток.

— Пойдемте наверх, — позвала за собой Марина, поднимаясь по узкой деревянной лестнице.

Пыхтя и чертыхаясь, девятиклассники поползли следом за ней. Сумки немилосердно оттягивали руки, лямками резали плечи.

— Вы обратили внимание на нишу под лестницей? — Марина шла легко, при этом не забывая оглядываться и приветливо улыбаться. — Говорят, что там живет привидение.

— Будет чем ночью заняться, — выдохнул Вадим, давно мечтающий проверить призрачную сторону жизни математикой.

— А я бы не хотела встретиться с привидением, — откликнулась Таня.