Большая книга ужасов — 5

— Знаю. В том, что я оборотень, нет моей вины. Нападала на людей моя вторая половина, а не я. Я следовал животным инстинктам. Только благодаря силе воли и человеческой своей части эти… женщины до сих пор живы, — оборотень встал с пенька и принялся ходить от одного сухого дерева к другому. Он нервничал. Лапы его были сложены за спиной. — Они не обычные людишки, а те, кто стоит на моем пути. Во всем виноваты только они, с них и спрос! — заявил оборотень.

— Что ты хочешь этим сказать? — внимательно посмотрел я на волосатого мужчину. Мой страх отступил на второй план. На его место пришел интерес и желание немедленно все понять. Если бы я тогда не начал распутывать клубок, то не смог бы жить дальше, запутался бы в клубке еще больше. В то время передо мной стояла черта. Нужно было перешагнуть через нее и идти дальше, но сначала следовало все разложить по полочкам и привести в порядок мысли.

— Я так и думал, что никто не заметит закономерности, — начал объяснять оборотень. — Эти женщины — они были знакомы и раньше, еще до того, как очутились в моем логове, — занимались оккультизмом, черной магией. В августе прошлого года они гуляли по лесу: собирали грибы, ягоды и коренья для зелий. Карина копала корешки, Наташа собирала травы, а Алина искала грибы. Очередной раз копнув землю, Карина наткнулась на что-то лезвием лопаты… Она выкопала это «что-то» — им оказалась древняя книга колдовства. Ведьмочки посчитали, что кто-то свыше послал им этот дар, вернулись домой и принялись ее изучать, — оборотень прислонился к стволу сухого дерева и замолчал. Дерево заскрипело и покачнулось.

— А дальше что? — поинтересовался я.

Оборотень вздохнул.

— Они нашли в книге одно заклинание — как вызвать оборотня, который затем станет для них проводником леса. Вызвали, допустив в ритуале ошибку — в самый ответственный момент кошка прыгнула на книгу и сбила их с чтения заклинания. Первое правило магии — нельзя прерывать обряд, иначе могут возникнуть необратимые последствия. Последствия и случились: вместо того чтобы стать их слугой, оборотень превратился в их врага. Как ты понял, этот оборотень — я.

— Но зачем им слуга-оборотень? — озадачился я.

— Ведьмы хотели, чтобы я показал им все секреты леса, ведь лес кроет в себе много тайн. Одна из них — где растет папоротник, зацветающий в ночь на Ивана Купалу. С помощью цветущего папоротника можно найти дорогу к несметным сокровищам… Ведьм погубила алчность…

— Но разве папоротник цветет? — удивился я. — Нам много раз на биологии говорили, что это выдумка!

— Конечно, в обычные дни не цветет, а в ночь на Ивана Купалу цветет. Эта ночь волшебная… Деревья передвигаются с места на место, слепая змея медянка становится зрячей, она, как стрела, может полететь в человека и укусить его… Много чего бывает в эту ночь… Люди засыпают в одном месте леса, а просыпаются в другом… Так что цветущий папоротник — не такое уж и чудо.

— О папоротнике потом. Я видел в твоем логове фотографию моей семьи. Где ты ее взял и зачем она тебе? — нервничал я.

— Эта фотография моя. Я твой отец.

Заявление показалось мне абсурдным. Какой-то волк, оборотень говорит, что он — мой отец… Ну, не чушь ли?

— Неправда! — естественно, возмутился я. — И не смешно, если ты пытаешься шутить. У меня нет отца. Вернее, как таковой есть, но он ушел от нас с мамой, когда я был еще совсем маленьким… Хотя, может, его уже и нет совсем на этом свете… Думаю, ты загрыз мужчину, который был моим отцом, и фотография находилась среди его вещей. Я хочу знать, почему ты его загрыз? Чем он тебе помешал? Где он жил? В нашем городе? У него есть еще дети кроме меня?

Оборотень вздохнул и приблизился ко мне. Протянул косматую руку. Он собрался положить ее мне на плечо, но в последний момент передумал и сложил руки на груди.

— И все-таки, Егор, твой отец — я, какими бы странными мои слова тебе ни казались… Не делай такое скептическое лицо, хорошо? Мне трудно говорить, но пришло время все тебе рассказать. Молчать дальше нельзя, иначе… Фотографий было две. Одна осталась у Насти, то есть у твоей мамы, а вторую я взял с собой, когда ушел от вас много лет назад. За это время я где-то ее потерял, а когда влез в твою комнату, то увидел фотографию на журнальном столике и… украл ее.

— Я не верю! — воскликнул я. Внутри меня все кипело и противилось этакой новости. — Я не могу быть сыном оборотня! Моя мама не могла полюбить оборотня! Это ложь! Гнусная и жестокая ложь! Докажи, что ты мой отец! — Слезы хлынули из моих глаз. Наконец-то я увидел своего отца, а он оказался оборотнем! Все происходящее сильно смахивало на театр абсурда, причем абсурд был таким… абсурдным, что у меня просто не находилось слов. Зато эмоций — море.

Оборотень помолчал, глядя на мою реакцию, и произнес:

— На твоей ступне есть шрам — ты зацепился за крючок, когда мы поехали на рыбалку. Ты, конечно, этого не помнишь, тебе тогда было меньше года, а я все помню отчетливо. Я очень боялся, что начнется заражение, прививок тебе сделали кучу… К счастью, все обошлось, но память о крючке осталась в виде шрама у тебя на ноге.