Большая книга ужасов — 56

Однако Бита ждал, а он вообще-то особым терпением не отличался.

Сашка протянул ему мобильник.

– О, прогресс, этот с фотиком!

Бита, похоже, прекрасно помнил, какую мобилу они подрезали у Сашки в прошлый раз.

– Мужики, ща заценим, че этот мастер напапараццил! – Он ткнул в «Просмотр». – О, зырьте, телки! А ниче так! Кто такие, почему не знаю? О, а эта – вообще, атас! Слышь, ты, космический дятел! Кто такая, спрашиваю? На порносайте скачал?

– Не твое дело, – шепнул Сашка.

И тут же что-то тоскливо свернулось в его животе, как скисшее молоко.

– Че?! – не понял Бита.

Сашка прыгнул вперед и ткнул кулаком в ненавистную рожу.

Целил в нос, но промазал.

Бита отлетел к скамейке. Шрек сзади вцепился Сашке в плечо. Сашка успел еще садануть его локтем, но тут по ногам его хлестнула подсечка. Он грохнулся на пол, мгновенно сразу свернулся в клубок – и тут же получил по почкам, по рукам, которыми успел прикрыть голову, по животу, снова по почкам… Боль захлестнула его, брызнули слезы, сандалия Биты смачно впечаталась ему в подбородок.

– Мама! – беззвучно всхлипнул Сашка. – Больнаааа!..

* * *

Он приполз домой, держась за стенки, долго тыкал ключом в замок, не попадая в узкую прорезь, и, наконец, ввалился в прихожую. Захлопнул дверь и сполз на пол, по пути приложившись затылком к холодной обивке двери. Посидел пару минут, зажмурившись. Заставил себя подняться.

Приволакивая ногу, он ввалился в ванну, вывернул кран до отказа, долго и жадно глотал холодную воду. Потом сделал воду потеплее, осторожно смыл с лица грязную корку из запекшейся пополам с песком крови. Постанывая, стащил футболку. Поперек ребер вспухла широкая красная полоса, живот болезненно напрягался при каждом движении. Ободранная голень выглядела страшно, но, когда он смыл длинные кровяные полосы, оказалось, что там просто длинная царапина, на которой уже запеклась шершавая корочка. Ничего, терпимо…

Сашка потер шею, пощупал ключицы, спину – сзади, там, где боль отдавалась в позвоночник, – и тихо заплакал. Стало легче. Хорошо, что мама на круглосуточном дежурстве, не видит его, такого красавца!

Вспомнилось, как Бита плюнул ему в лицо – напоследок, и от пережитого унижения ему стало совсем тошно.

Он осторожно вытер полотенцем слезы. Нос каким-то чудом уцелел. Зато противно ныл подбородок – Бита въехал ему ногой в челюсть.

– Ненавижу, – всхлипнул Сашка. – Ненавижу вас, уроды!!

Боль, унижение, жалось к себе, дикая злоба попеременно вспыхивали в его душе, он отшвырнул полотенце и разрыдался – уже в голос. Пришлось потом снова «полоскать» лицо под краном.

Кряхтя и поскуливая, Сашка добрался до большой комнаты, вытащил из шкафчика аптечку. Взялся за йодный карандаш, но тут же малодушно швырнул его обратно. Выбрал перекись водорода, она почти не щипала. Подошел к зеркалу.

Да-а… Прямо картина Репина «Восставшие из ада»!

Зеркало отражало какую-то совсем уж мерзкую рожу с синим подбородком и рассеченной бровью. Огромное ярко-розовое ухо как-то нелепо торчало справа, будто лесной гриб-поганка. Губы вспухли, как оладьи. Щека, которой он проехался по полу веранды, была вся в мелких царапинах и занозах.

Поиграл с пацанами в футбол, называется…

С заноз Сашка и начал. Вытащил их, осторожненько, пинцетом, протер шипящей перекисью, потом заклеил пластырем. То же самое проделал и с подбородком. К губам приложил кусок льда, завернутый в бинт, чтоб не так морозило. Лед приятно холодил, тая на горячей коже, это немного снимало боль.

Сашка покосился на зеркало.

Теперь вид стал получше: телесного цвета пластырь почти сливался с кожей. Но бровь и губы все равно не спрячешь.

Тело болело; его подташнивало, тянуло лечь на диван, вытянуться и замереть. А еще очень тянуло достать где-нибудь гранату и грохнуть Биту со всей компанией! Или взять топор и воткнуть его Черепу в башку! Разнести все – к чертям собачьим!

В глубине души Сашка знал, что при следующей встрече с этой бандой даже не пикнет, какой уж тут топор, и от этого ему было еще противнее и еще больше жаль себя.

Он нашел в аптечке обезболивающее, запил его безвкусной водой из чайника и со стоном растянулся на своем диване. В форточку залетали веселые вопли – на улице ребята играли в «ляпу», и никому не было дела до Сашкиных невыносимых страданий.

А ведь завтра к обеду мать вернется, как он будет с ней объясняться? Хорошо, что в школу идти не надо, а то он позора бы не обобрался…

Сашка прикрыл глаза – и тут же поплыл куда-то по красному солоноватому морю в узкой вертлявой лодочке, загребая густую волну странным черным веслом…

…Он греб, с трудом ведя по течению лодку. Короткое весло с усилием ворочалось в вязкой, будто красноватый кисель, воде. Спина болела, пот капал с кончика носа, от монотонной работы казалось, что время тоже превратилось в кисель. Взмах – разворот, взмах – разворот. Впереди показался широкий плес. Он облегченно направил лодку туда. Взмах – разворот, взмах – разворот… Огромная тень медленно прошла под днищем лодки, и Сашка от неожиданности чуть не кувырнулся за борт. Весло выскользнуло из рук и пребольно стукнуло его по колену.

Постойте! Весло?!