Большая книга ужасов — 56

Пока я завтракала и серфила по Интернету, оно вымахало в мой рост и наполовину закрыло вид из окна в кухне. Какой там помидор мадагаскарский! Ничто не растет с такой скоростью. Как в сказке… В сказке?!

Я бросилась в дяди-Сашин кабинет, схватила с полки «Урфина Джюса»…

Вот оно! Название главки тонко подчеркнуто простым карандашом:

Необыкновенное растение

Однажды вечером разразилась сильная буря…

Помню, и семена занесло в огород Урфина… Вот еще карандашная пометка:

Вернувшись домой, Джюс ахнул от удивления. На салатной грядке поднимались в рост человека мощные ярко-зеленые растения с продолговатыми мясистыми листьями.

Непохоже. У моего листья тонкие, но крепкие, кожистые.

Он подошел к грядке и дернул одно из растений, чтобы вытащить его с корнем. Не тут-то было! Растение даже не подалось, а Урфин Джюс занозил себе руки мелкими острыми колючками, покрывавшими ствол и листья.

А вот это точно: и ствол с колючками, и листья… Шарики на растениях Урфина могли еще не созреть, это же семена. Как у репейника: колючки вцепляются в собачью шерсть и ездят, пока собака их не выгрызет, уже на новом месте… О чем я размышляю?! Это же выдумка!

Для кого выдумка, а для дяди Саши идея. Прочитал и вывел растение Урфина. Сейчас ученые без всякого колдовства добавляют в картошку гены жуков. Люди едят, а жуки уже не могут, для них картошка «свой парень»… Но это кто на что учился – ученые с генами химичили, дядя Саша значки на колышках вырезал. А результат – во дворе под окном кухни: растение, которого нет в Интернете, а значит, нет в природе.

Что там дальше в книжке?

…Тогда Джюс вооружился топором и принялся рубить растения под корень.

«Хряк, хряк, хряк», – врубался топор в сочные стебли, и растения падали на землю.

– Так, так, так! – торжествовал Урфин Джюс. Он воевал с сорняками, как с живыми врагами.

Ага, и Пороховницын воевал. И бензином их жег, и колышки колдовские втыкал (или колышки, наоборот, подгоняют рост?).

…Жизненная сила незнакомых растений оказалась необычайной. Неплодородная земля пустыря была сплошь покрыта молодой порослью.

Когда Урфин накануне в ярости разбрасывал зеленое крошево, его брызги попадали на столбы забора, на стволы деревьев: эти брызги пустили там корни, и оттуда выглядывали молодые растеньица.

Пораженный внезапной догадкой, Урфин сбросил с себя сапоги. На их подошвах густо зеленели крошечные ростки. Росточки выглядывали из швов одежды. Чурбак для колки дров весь ощетинился побегами. Джюс бросился в чулан: рукоятка топора тоже была покрыта молодой порослью.

Последнюю строчку кто-то отчеркнул тем же простым карандашом. Не «кто-то», а дядя Саша – вот и карандаши у него в стаканчике, заточенные тоненько и остро, в журавлиный клюв. Точилкой так не сделаешь, тут потрудился старый инженер, учившийся чертить еще карандашами на ватмане. Я бы, да и папа сунули книжку в сканер, прочли файнридером[2] и скопировали в файл нужные строчки. Нет способа фастей, чем копи и пасте[3].

Я полистала книжку – дальше пометок не было… Значит, дядю Сашу не интересовал бурый порошок, ожививший деревянных солдат. А интересовал его колючий ядовитый сорняк необычайной жизненной силы.

Почему? Или надо спрашивать зачем?!

Ранки на руках чесались, особенно под ногтем, где вонзилась колючка. Как я ни береглась от воды, когда мыла колышки, а намочила и перчатки, и пластырь. Надо заново прижечь ранки, а то как бы с водой в них не попала зараза.

Я захлопнула книжку, потянулась поставить ее на полку… И окоченела от ужаса. Как будто ледяная лапа обхватила затылок, и по спине побежали холодные талые капли. Большой палец у меня на руке раздулся вдвое. Проколов ткань перчатки, на месте ногтя рос толстый налитый кровью шип.

Глава VIII. Превращаюсь