Большая книга ужасов — 56

– А вы ходили в магазин? – сквозь стиснутые зубы прокрякал Сало и добавил своим голосом: – Завязывай, или врежу! Хоть убивай потом!

Его бесцветные глаза с карей крапинкой в левом смотрели с прежней безжалостностью. Сало не знал про куколок и был уверен, что дурацкую игру в гости разыгрываю я.

– Это не… – начал я и запищал: – Ходили, все ноги отходили! И в хозяйсном были, и в нивесаме!

– А что ж вы чай не пьете? – с ненавистью процедил Сало.

Повинуясь неодолимой силе, я вмазал стаканом себе в глаз. Липкий компот потек по щеке и нырнул за воротник. В тот же миг Сало лихим взмахом выплеснул остатки своего компота через плечо.

За соседними столиками притихли. Как лужа из опрокинутой бутылки, тишина затопляла буфет. Когда замолкали одни, оказывалось, что другие говорят слишком громко; они пугались собственных голосов и тоже замолкали.

Из-за столика за спиной у Сала медленно вставал облитый старшеклассник. Когда он обернулся, у меня сердце ушло в пятки. Это был Марик!

– Марат, я… – вскочил потрясенный Сало. За километр от школы бестолковая пятилетняя девчонка швырнула его на стул и заставила прокрякать: – А я на лынок ходил, цены – ужасть!

– Вот такой ананасик сто лублей, – поддакнул я, не сводя глаз с нависшего над столом Марика.

Посторонние часто принимают его за учителя. У Марика синие от бритья щеки, яркие галстуки и отличные костюмы. На этот раз костюм был светло-бежевый, Марик в нем казался похожим на итальянского кинорежиссера. Осмотрев себя, он щелчком сбил с плеча кляклую курагу из компота. Пятно осталось.

– Двести баксов. Через неделю, – ни к кому из нас специально не обращаясь, процедил Марик и сел на свое место.

Конечно, не ему разбираться, кто виноват – я или Сало. Марик не учитель, не итальянский режиссер и даже не сын богатых родителей, как можно подумать. Он торгует наркотой. Я узнал об этом от Сала и не верил, пока сам не увидел у школы вишневый «Форд Фокус» с затемненными стеклами. В нем сидел Марик и отсчитывал водиле деньги из толстой пачки – сдавал выручку.

– А кулубника! – пропищал я. – Кулубнику не укупишь!

Сало с отчаянием вцепился себе в волосы и промямлил:

– Я больше люблю киви.

Не сговариваясь, мы убежали из школы. Руки глупой девчонки то швыряли нас от стены к стене, то заставляли плюхаться на пол. Спускаясь с лестницы, Сало чуть не кувыркнулся через перила. Еще мгновение – и он разбился бы насмерть. Я повис на нем всем весом, повалил, и оставшиеся до площадки пять ступенек мы пересчитали собственными спинами.

Тем временем девчонка затеяла игру в магазин. Я давно понял, что это соседская Нинка, ее нам часто подбрасывают, а бабка возится, как будто нет других дел. Падая, хватаясь за ограду, а то вдруг подбирая с земли всякую дрянь и расплачиваясь друг с другом вместо денег, мы с Салом ползли к моему дому. Девчонка болтала не переставая, то за мишку, то за клоуна.

Сало понял, что мне так же туго, как и ему.

– Ты, значит, тоже? – сумел вставить он между писками и блеянием.

– У меня власть над тобой, у духа власть надо мной. Для равновесия, – выдал я часть своей тайны.

– Гад ты. – Сало вдруг приподнялся над тротуаром, повисел и отлетел метров на пять! Хрустнула сбитая с дерева ветка; Сало вниз лицом упал в потемневший ноздреватый сугроб.

Всего-то навсего девчонка наигралась и отшвырнула мишку, но это могло стоить жизни моему врагу: чуть вправо – и он разбил бы голову о дерево, чуть влево – и попал бы на мостовую под колеса.

Сало не двигался. Я кинулся к нему, но в это время клоун пришел из магазина голодный и решил сварить суп. Руки мои задергались, что-то нарезая или, может быть, моя посуду. Я вцепился в прутья ограды и был отшлепан за непослушание. А Сало зашевелился и сел. По исцарапанному о ледяную корку лицу врага растекалась блаженная улыбка.

– Отпустила? – спросил я, дергаясь под шлепками.

– Ага.

Девчонка лупила меня так, что екало в животе, но я не разжимал рук. Надо вытерпеть. Когда сопротивляешься, куколка хуже гнется. Может, девчонке надоест неподатливый клоун и она возьмет другую игрушку… Нет, эта поганка начала меня пеленать! Я упал в сугроб рядом с Салом. Ничего, в конце концов она оставит куколку в покое, и я смогу нормально двигаться.

– Что делать будем? – спросил Сало. – Твои дадут хотя бы сотню баксов?

– Смеешься?! Ты же знаешь бабку, она опять в ментовку попрется. Может, газеты разносить?

– За неделю по сто баксов не заработаем.

Я перестал дергаться и сел. Кружилась голова – кажется, девчонка меня укачивала.

– Можно спереть алюминиевый провод и сдать во вторсырье, – выдвинул идею Сало.

– Так он же под током!

– Ну и что. Минута риска – потом автомат все отключает.

– За минуту из нас шашлык будет.

Сало молчал, упрямо нагнув голову. Стать шашлыком ему казалось лучше, чем попасться в лапы Марику.

– Этот костюм не стоит двести баксов. Марик его при мне покупал в секонд-хенде, – с непонятной значительностью сообщил он.

Я пожал плечами:

– А нам-то что? Будем у него чек требовать? Нет, назначил двести, значит, придется отдать двести.