Большая книга ужасов — 60

– Вы же в курсе, я думаю, что раньше здесь была дворянская усадьба? Я тоже был наслышан. Но слышать – это одно, а увидеть собственными глазами… в общем, я проявил неосмотрительность и слишком поддался любопытству. Судя по всему, до меня никто не исследовал эти помещения. Там много аппаратуры. Она странная, но я даже не мог предположить, что часть еще в рабочем состоянии – столько лет прошло. Такие огромные ржавые агрегаты вроде арифмометров или кассовых аппаратов.

Короче говоря, во мне взыграло любопытство. Я… в общем, я нажал несколько кнопок на этой рухляди… Кадровый офицер… – Виктор Григорьевич покраснел и горько усмехнулся. – Поначалу ничего не происходило, а потом что-то загудело внутри. Я пришел в восторг – это же надо, такое открытие! Работающий научный аппарат, которому уже лет сто пятьдесят, а то и все двести. Но радовался я недолго. Он появился неожиданно – просто возник у меня за спиной, как призрак…

– Кто? – спросил Волкогонов, но военрук, казалось, его даже не услышал.

– Собственно, это он и был… Я до сих пор не знаю, как его правильно называть: фантом, энергетический сгусток, неупокоенная душа… да это и не важно. Он сказал, что, судя по всему, за прошедшие годы человеческая порода нисколько не улучшилась, осталась все на том же примитивном уровне. Он нес какую-то ахинею насчет того, что только досадная случайность не дала ему закончить свои эксперименты. Зато теперь… Через некоторое время весь мир ахнет от его достижений, а цивилизация пойдет на свой новый виток, потому что человеку станет подвластно все.

Он говорил с такими интонациями, у него так горели глаза, что я понял – он… или «это», – не знаю, как назвать – нечто совершенно безумное. Я попытался снова нажать на те же кнопки и рычаги, но не смог даже пошевелиться. У меня возникло такое чувство, будто каждый сосуд в теле сейчас разорвется…

Роман с Андреем понимающе закивали, вспомнив свои ощущения в подвале. Но Виктор Григорьевич снова не заметил их реакции, погрузившись в воспоминания. Судя по всему, ему нужно было выговориться. И мальчики слушали.

– Тогда он и поставил ультиматум: или через несколько дней население всего города погибнет в страшных муках, а устроить это – раз плюнуть хоть сейчас, или я буду периодически приводить к нему по одному ребенку. И он сможет закончить свои исследования… опыты… Я не поверил. Конечно, это же бред сумасшедшего, но… Он просто тронул меня за руку. Не взял – всего лишь коснулся, и мне показалось, что я сейчас сдохну от боли. Рука за секунду съежилась и стала почти черной, как у мумии. Я не мог пошевелить пальцами – там просто нечем было шевелить – только кости, обтянутые старым пергаментом. А он рассмеялся и сказал, что это не единственный способ, и если я не подчинюсь, такая же участь ждет каждого жителя города.

Мальчики завороженно смотрели на правую руку военрука, которую он выставил вперед, на вид она была совершенно обычной.

– Я сказал, что лучше умру, чем стану водить к нему детей. А он ответил, что тогда найдется кто-нибудь еще, кто согласится. А вместе со мной умрет моя жена, сын с женой и внуки, мои ученики, сослуживцы, коллеги – так же истлев, как и моя рука, только в разы медленнее, чтобы они прочувствовали, как молекулы воды покидают их тела. И мне придется наблюдать за этим, потому что нельзя лишать человека подобного удовольствия. Особенно перед смертью. Под школой проходят подземные воды, впадающие в Сурское водохранилище, – сказал призрак, – и мне достаточно пустить поток черной энергии вниз, чтобы уничтожить всех.

Я не знаю, что было дальше – очнулся я у входной двери в подвал. Руки в порядке. Сначала подумал, что мне все привиделось, в обморок упал или еще что. Пришел домой, все спокойно. А под утро позвонила Марина, жена сына, и сказала, что Кирилл – младший мой внук – заболел, вызвали «Скорую», но врачи не знают, что с ним – обезвоживание, которое постепенно усиливается. У меня… Все рухнуло просто. Все. Весь другой мир перестал иметь значение… И я вернулся в подвал…

Глава 16

Виктор Григорьевич замолчал, уставившись невидящим взглядом куда-то в стену. Волкогонов и Масляев посмотрели туда же – мало ли, вдруг там появится таинственный «он», – но увидели просто потрескавшуюся штукатурку. Тогда их взгляды вернулись к замершему преподавателю. Какой Горбунов дал ответ на ультиматум, было уже очевидно, но мальчики не могли решить, было ли бы правильнее, если бы он сделал другой выбор. Да и был ли здесь верный выбор вообще.

– И сколько детей? – тихо спросил Роман, но Горбунов снова пропустил вопрос мимо ушей.

– Почему же вы никому ничего не сказали? Ведь можно было что-нибудь придумать, – взволнованно подал голос Андрей, которого, похоже, эта история очень тронула.

– А кто бы мне поверил?! Да и не мог я так рисковать. Если бы меня отстранили, упекли в психушку, уволили, он бы узнал. Он всегда все узнает! И что тогда? Вся бы моя семья умерла… Весь город бы умер!!! Столько бы людей погибло… Кирюшка до сих пор в больнице. Но живой!.. Как я мог?