Большая книга ужасов — 61

Потом звонила мама и допытывалась, кто надоумил Жеку сделать сестренке такой подарок – неужели сам? Больной почуял опасность: вдруг мама решит, что синдром у него прошел, и нам пора домой?! А как же тогда Гражданин Собакин?! Взять его в Москву Жека и не мечтал – он же собачник и понимает, что таежный пес зачах бы в большом городе. Душа пошла на разрыв: половинка к маме летит, половинка вцепилась в Собакина… И Жека разревелся в телефонную трубку. Это убедило маму, что больной на пути к выздоровлению, но лишний месяц под надзором десантной тети ему не повредит.

* * *

По правде говоря, надзора как раз и не было. Наоборот, никогда раньше мы не знали такой свободы, как в то лето. Если сказать, что тетя относилась к нам, как к своим солдатам, ты подумаешь: «Строго!» – и это действительно так. Ей ничего не стоило заставить нас мыть полы в музее (тысячу квадратных метров!), когда уборщица неделю гуляла на свадьбе у родственников. Но, с другой стороны, солдатам не командуют: «Мой руки!», «Доедай кашу!» Солдатам не запрещают ходить, куда глаза глядят – главное, чтобы они к сроку вернулись из увольнения.

Словом, с тетей Светой было нетрудно ужиться, особенно если наловчишься не попадаться ей на глаза. А я постепенно стал таким виртуозом сматывания удочек, что по утрам исчезал прямо с улицы во время пробежки. Тетя догадывалась, что в проходном дворе меня ждет Зойка с великами, но ни разу нас не поймала. Да и зачем? Километры, которые я накручивал на музыкальном «Пежо» по пути в деревню, стоили пропущенной зарядки. А что я целыми днями пропадал у ведьмака, тете даже нравилось. Она только просила не забывать о музее, когда Тимофей Захарович начнет делиться со мной древними наговорами и прочей народной мудростью. Я и пообещал. Ага. Как только, так сразу. Чтобы тайные наговоры вывесили в музее, и каждый балбес мог по-ведьмачьи устроить соседу зубную боль?! Только этого не хватало.

Часть II. Они просыпаются

Глава I. Обыкновенный случай с Фомой Неверным

– Вьюнок! – подсказала Зойка.

– Вижу. Цветок выгорел, я не пойму, белый он или пурпурный.

– А какая разница?

– Белый – на удачу, пурпурный – на мир и счастье в доме, – отбарабанил я.

– Нет, давай по порядку!

– Род – мужской, планета – Сатурн, стихия – Вода.

– Сносно. А как применяют?

– Заваривают и пьют, – ляпнул я наугад.

– А если подумать?

Я только руками развел.

– Он же ядовитый, Москва дремучая! – хрюкнула Зойка. – Семена – под подушку, чтоб кошмары не мучили, корешок носят с собой на удачу и для денег!

Мы валялись на стожке во дворе ведьмаковой избы. Зойка, не глядя, вытягивала из сена засохшие травинки, я должен был о них рассказать. За прошедший месяц мы перебрали стожок сверху донизу, отдельные травинки я помнил «в лицо». Опротивели они хуже варенья столовыми ложками. Видно, поэтому я и проваливал Зойкины экзамены. Но если мне доверяли составить лечебный чай, я ничего не путал и вдобавок чутьем понимал, какие травы помогают друг другу, а какие, наоборот, убивают всю пользу в травах-соперницах.

– А это что? – Зойка показала фиолетовый чуть увядший стебелек.

– Базилик. Род – мужской, планета – Марс… – начал я. – Погоди, а откуда в сене базилик?

Зойка отвернулась, но вспыхнувшее ухо ее выдало. Ясно: сама сорвала базилик в огороде. Магических свойств у него много, но главное – пробуждать любовь. Я поддразнил Зойку:

– Сушеный – от беды, сок – для полетов…

– Ну! Дальше!

– Чегой-то не помню, – пропищал я Жекиным голоском. – От глистов?

Зойкино ухо раскалилось докрасна.

– Для любви и умиротворения, Москва дремучая!

Схватив травник в очень твердом переплете, она стала бить меня куда попало, приговаривая:

– У-миро-творения! У-миро-творения!

Травник был старинный, взятый у тети Светы в музее под честное-пречестное слово. Я отобрал ценную книгу и для сохранности сунул себе под живот.

– Скоро ведь уедешь! – всхлипнула Зойка.

Ну почему девчонки не умеют просто дружить? Вообразят себе рыцаря, влюбятся, а ты давай пыжься, доказывай, что такой и есть, весь в железе с перышками… Причем у Зойки влюбленность не отменяет тычков локтем. Никогда не угадаешь, чем одарит.

– Мы с Жекой приедем на будущее лето, – неуверенно пообещал я.

Зойка отворачивалась:

– Все ты врешь!

– Конечно, вру. – Мысленно попросив прощения у подосинковской Вари, я чмокнул Зойку в горячую щеку. Она заслужила. Сколько возится со мной, учит…

Оглушительно звенели кузнечики. Тихо и плавно несла воды свои речка-переплюйка с непроизносимым бурятским названием. На огороде копались, отрабатывая лечение, скрюченные старухи – основные пациентки ведьмака. У старух от крестьянского труда смещались позвонки. Дядя Тимоша распрямлял им хрупкие спинки, и вылеченные шли домой колоть дрова и носить воду из колодца, пока их снова не скрючивало. Огород ведьмака был всегда лучший в деревне.

– Фома, – толкнула меня в бок Зойка.