Большая книга ужасов — 61

Очнулась она от того, что кто-то горячо дышал прямо в ухо. Руки, ноги, спина – все болело так, будто ее сбросили с пятого этажа. «Догнал!» – ужаснулась Дина и открыла глаза. В небе стоял огромный яркий полумесяц. Он освещал крыши гаражей, пустую дорогу. Над лицом нависла здоровенная звериная башка. Она тяжело дышала, высунув язык, и с языка на Дину капала водянистая слюна. В пасти поблескивали клыки.

Зверь не нападал, он просто сидел, широко расставив передние лапы, и глядел куда-то впереди себя. Его грудь вздымалась от частого дыхания, и Дину гладила по лицу мягкая шерсть. Кавказец! Зверюга, стерегущая гаражи! Он уже нападал на Дину однажды, но тогда его вовремя отозвал хозяин, и Дина отделалась легким испугом.

От ошейника пса вверх тянулась цепь. Небо над головой пересекал стальной трос, натянутый между крышами гаражей, на нем и крепилась привязь. Кавказец опустил морду: ага, заметил, что Дина очнулась, сожрет или подумает? Но он только ткнулся носом ей в лицо и опять уставился в пространство перед собой.

Дина тихонько шевельнулась: бок болел невыносимо. Кавказец удивленно посмотрел на нее и опять принялся разглядывать что-то прямо перед собой. Там, куда он смотрел, ничего не было, пустая дорога. Но может, собаке виднее? Дина стала всматриваться в полумрак и почувствовала на щеке здоровенный собачий язык. Она осторожно погладила пушистую шерсть, и язык радостно загулял по всему лицу.

– Ты живой, – сказала она псу. – Ты, наверное, последняя живая собака в округе. У Михи против тебя кишка тонка. И против меня тонка!

Кавказец вскочил на четыре лапы и завилял хвостом.

– Проводишь? – спросила Дина. Она отстегнула карабин, и кавказец радостно заскакал вокруг.

Вставать пришлось, опираясь на стену гаража, и так по стеночке брести, пока гаражи не кончились. Кавказец все это время носился кругами, то ли поторапливая, то ли просто радуясь нахлынувшей свободе. Когда прошли гаражи, он притащил Дине палку. С палкой можно было идти, а на свою рану в боку Дина старалась не смотреть. Казалось, что за ней остается кровавая дорожка, по которой Миха идет, нюхая землю, как гончая по кровяному следу.

Как они дошли до травмпункта, лучше и не вспоминать. Дина кое-как вскарабкалась на крыльцо и нажала звонок над беленой железной дверью.

Дверь открыла фигура в синей робе врача и тотчас отпрянула:

– Динка?! Ты чего? – Голос принадлежал Светкиной матери. Дина шагнула в коридор, и кавказец смиренно сел на крыльце, показывая, что будет ее дожидаться.

В освещенном коридоре Дина задрала майку и сама наконец взглянула. Ничего. Совсем ничего! По ощущениям – все внутренности наружу, а на вид – ни царапины. А как же кровь? Неужели ей почудилось?

– Что случилось, Дина? Пройди, не стой, что-то я ничего не вижу. Голова не кружится?

Дина почувствовала, что опять теряет сознание.

– Значит, все-таки кто-то есть, – сокрушалась Светкина мать, подталкивая Дине чашку с горячим чаем. – Я так надеялась, что она просто ушла из дома, обиделась на какую-нибудь ерунду. Думала, отсиживается у друзей. А ты… Ты не выдумываешь?

Дина глотнула кипятка и поморщилась. Бок болел немилосердно, под ребрами налился здоровенный синяк. Отделалась нелегким испугом. Светкина мать то и дело задирала Дине майку и больно щупала ребра, хоть рентген и не показал перелома.

– Видела, как вас сейчас вижу. И он не один. Этот, что на меня напал. Говорил, что не знает никакой Светки. Собаки вот – его рук дело.

– Так он ее не трогал? Может, все-таки, один? Она мне звонила тут…

– Звонила?!

– Номер определяется, а ничего не слышно. Я ору в трубку, чтобы домой возвращалась, а она молчит.

– Так во всем микрорайоне телефоны глючат! – Дина вскочила и тут же села, схватившись за бок. – Надо моей матери сказать, чтобы Светке позвонила. Или ребятам…

– Сиди. Скоро меня сменят, сама отведу тебя домой. И в старые дома зайду, чтобы дали позвонить. Жива она, я чувствую. И не могла же она звонить с того света? – Она смотрела с таким вызовом, что Дина ей поверила. Хотя последние дни она уже не знала, во что верить.

Кавказец валялся на полу с довольной мордой собаки, обожравшейся печенья. Дина кинула ему еще, и пес лениво слизнул.

– И ведь я помню, что приходила она домой! – задумчиво бормотала Светкина мать. – Тренькнул домофон, хлопнула дверь подъезда. Мы же еще железную не поставили, а сквозь картон все слышно. А потом ее на лестнице будто кто-то позвал – и все. Я ждала-ждала, вышла, покричала – нету. Решила, что мне приснилось… Часы еще встали. Смотрю на будильник: десять и десять, думаю, появится скоро…

– А кто позвал?

– Откуда я знаю? Он тихо так: «Све-ет». Может, и правда приснилось. Я после суток была.

За окном было еще темно, когда на смену пришла новая бригада. Светкина мать, как обещала, отвела Дину домой. Кавказец отконвоировал их до гаражей, а потом свернул к своему месту между боксами, вильнув на прощание пушистым хвостом.

– К Игорьку я сама схожу. А ты сиди дома.