Большая книга ужасов 63 (сборник)

Жаль, конечно, что он пришел вот прямо сейчас, но, с другой стороны, спасибо большое, что это не произошло, когда на этом месте находился Никита…

Ель была огромная! Тропу она преградила надежно. Перелезать через нее, сразу понял Никита, – себе дороже: оборвется весь, будет накрепко исколот иголками и изранен острыми сучьями.

Ну что ж, придется елку обойти. Взять немного правее или левее, а потом вернуться на тропку. И уже идти, никуда не сворачивая.

Никита немного поразмыслил, какую все же сторону выбрать, а потом свернул влево – просто потому, что лес там казался пореже, а справа стоял сплошной стеной.

Идти было легко. Зарослей подлеска[19] – а это сущее мучение для путников в тайге! – здесь почти не встречалось. Почва мягко пружинила по ногами, и Никита шел быстро, с удовольствием. Наконец он спохватился, что пора брать правее, чтобы вернуться на тропу.

Но оказалось проще захотеть, чем это сделать. То есть Никита повернул направо, но тропа что-то не находилась…

Теоретически он должен был подниматься на сопку, но почему-то по-прежнему спускался в низину. Почва становилась все мягче и мягче. Местами мох проминался так, что нога проваливалась чуть ли не по щиколотку. Воздух сделался влажным, гниловатым, и Никита начал с беспокойством озираться: не маячит ли поблизости еще один дурно пахнущий глюк?!

Чем дальше он шел, тем сильней проникался уверенностью, что его снова морочат похитители. Дурак был, конечно, когда поверил: ель, мол, сама упала.

Как же! Сама! Они постарались, эти…

Надо было переть напролом через тропу – глядишь, сейчас уже на сопку поднялся бы и смог бы оглядеть окрестности: вдруг да увидел бы какое-нибудь село или, на худой конец, дорогу нормальную?!

А пока под ногами все громче чавкает грязь. И все реже удается обращать внимание на то, что пальцы на ногах промокли и застыли.

Понятное дело, что и это – глюк, но что-то уж больно реальный! Хотя и мертвечуга казался сначала ну о-очень реальным, даже чересчур. А потом исчез.

Вот и сырость под ногами, конечно, исчезнет, надо только немножко потерпеть. Хотя это трудно – вода уж очень холодная. Как бы судорогой ноги не свело!

Судорога, хоть и воображаемая, – поганая штука!

Никита огляделся – и чуть не начал ругаться самыми нехорошими словами, которые только знал. Само собой, произносить что-то подобное ему было запрещено («Если ты не хочешь уподобляться всяким отбросам общества» – как говорил папа), но все же иногда образование пополняется как бы само собой…

Повод вспомнить запретные слова у Никиты сейчас имелся, и даже весьма основательный! Потому что он, сам того не заметив, оказался посреди большого луга, покрытого множеством мелких лужиц. Трава на этом лугу была зеленая, свежая – ну еще бы, в такой-то сырости! – и только местами виднелись кочки, покрытые пожухлой, словно заржавелой травой.

Вот те на… Да он на болоте?!

Это ж надо!

Всякий, кто хоть что-то слышал о болотах, знает, что иногда они выглядят как очень миленькие зеленые лужайки. Конечно, сыроватые на вид, а так – вполне безобидные! Однако шагнешь на эту зелень – провалишься в стылую глубь, и тогда поминай как звали! Ну а места, покрытые сухой, как бы ржавой травой, – безопасные. То есть выбираться отсюда, с этой болотины, куда забрел Никита, нужно именно по неприглядной ржавчине, а не по зелени.

Но это имело бы смысл, если бы он оказался на настоящем болоте! А здесь – глюк. Он уже дважды повелся на происки врагов (а кто ему экстрасенсы, как не враги?!), и, конечно, они считают его дураком и лохом.

Один раз Никита их повеселил, когда драпал от полусгнившего рыбака и его подручных, могильных червей. Второй раз – когда поперся, как полный валенок, в обход «упавшей» елки. И теперь похитители, конечно, уже запаслись чипсами или там воздушной кукурузой, готовясь развлекаться во время третьего действия комедийного спектакля «Никита Зеленин в плену экстрасенсов, или Крыша едет все дальше и дальше».

Они, похоже, ожидают, что этот шут гороховый сейчас начнет неуклюже скакать с кочки на кочку, изо всех сил пытаясь не наступить на зелень, которая, конечно, совершенно надежна! А вот не ухнет ли под его весом какая-нибудь «безопасная» кочка в жуткую глубь – это еще вопрос.

Конечно, до смерти Никита не утонет – у экстрасенсов уже была масса возможностей его угробить, – но побарахтается достаточно, чтобы эта компашка успела закатиться от смеха в самый дальний угол тайги.

Ну нет! Всё! Хватит с вас веселеньких картинок!

С этой мыслью Никита ступил на зеленую муравушку, покрытую бисеринками влаги, – и аж захохотал злорадно, ибо никуда, конечно, не провалился. Правда, хохот довольно быстро унялся, потому что от холода перехватило дыхание.

Значит, нечего стоять, надо идти дальше, да поскорей!

Никита решительно шагнул вперед – и ухнул в леденящую глубь по колени.

Невольный крик вырвался изо рта, а следующий вопль обратился в какой-то ледяной комочек, застрявший в горле. Растаять у этого комочка не было ни единого шанса, потому все внутри Никиты застыло.