Большая книга ужасов — 63

Только чудом Никита успел отпрянуть от ржавого крючка, воистину каким-то чудом! Поскользнулся, упал, содрогнулся, испугавшись, что свалился на червяков и они сейчас поползут по нему, залезут в карманы, потом расползутся по телу, по лицу, скользнут в ноздри и в уши… и тогда на берегу этой речки окажется два трупа. Один уже изрядно протухший, омерзительно воняющий, а другой совершенно свежий.

Свежий – это будет труп Никиты Зеленина…

Его словно кипятком ошпарило!

На самом деле не кипятком, а ужасом, конечно.

Смертельным ужасом, вот уж правда что!

Никита вскочил и, не чуя ног, метнулся к дому. Влетел, захлопнул за собой дверь, начал лихорадочно искать на ней какую-нибудь задвижку, засов, замок… но на этой изъеденной временем, ненадежной двери ничего такого не оказалось!

Он подскочил к сундуку и с силой, которую прежде даже не подозревал в себе, сдвинул его с места и начал толкать к двери. Через полметра, однако, выдохся, а главное – смекнул, что дверь-то все равно наружу открывается, так что подставляй к ней сундук, не подставляй – вряд ли это помешает червям вползти в избушку и наброситься на Никиту. А за ними, конечно, явится их хозяин, их, можно сказать, прародитель – ведь червяки ползут из него! – и вскоре почерневшие зубы трупа вопьются в Никитино горло, а костлявые пальцы начнут разрывать на части его еще теплое тело.

Впрочем, Никита вряд ли это почувствует: скорей всего, черви удушат его еще раньше…

Он заорал и принялся лихорадочно озираться, пытаясь измыслить, куда можно спрятаться в этой избушке, где все углы пустые, а из мебели – всего только лавка да сундук.

Спрятаться в сундук? Нет, в него Никите не поместиться.

В печку залезть?

Он повернулся к печке, и вдруг его взгляд упал на окно.

И Никита замер, не веря своим глазам…

Конечно, стекло было мутное и треснувшее, однако не настолько, чтобы через него невозможно было разглядеть тропинку, ведущую к берегу речки.

По этой тропинке должен был идти мертвец – пожирать Никиту.

Однако тропинка была пуста.

Может, он уже на крыльце – труп?!

Нет, тихо, ничьи кости на ступеньках не гремят…

Никита бросил панический взгляд на пол – и не обнаружил на нем ни одного могильного червяка.

Подождал еще немножко, унимая бешено колотящееся сердце. Даже руки пришлось к груди прижать, потому что оно реально норовило выскочить!

Потом сделал шаг к двери и, вертясь во все стороны, принялся обозревать окружающее пространство.

Ни червей, ни мертвеца, ни гнилой рыбы на кукане. Кукана тоже нет. А главное – Никита больше не чувствует этого тошнотворного запаха разложения!

Прошло какое-то время, прежде чем он высунулся, толком огляделся – и с облегчением признал, что трупа и в помине нет. Мертвец исчез со всеми своими прибамбасами. По-научному прибамбасы называются аксессуарами…

Это слово, такое заумное, такое мудреное, вдруг невесть почему вылезло из каких-то закоулков Никитиной памяти. Однако вылезло оно очень вовремя, потому что потянуло за собой другое – не менее мудреное! И это другое слово было – экстрасенс…

– Ох я дурак! – пробормотал Никита и сел на пороге.

Ноги снова подкосились, на сей раз – от облегчения.

– Дурак я, дурак… Да это ж опять они голову морочат – эти, которые меня похитили! Обхохотались, наверное, глядя, как я скакал по берегу!

Злость на него нахлынула – ну просто лютая. Это же надо – так издеваться над человеком, а?! Это же что ж такое?! Ну похитили вы Никиту Зеленина, ну всякое в жизни бывает, – ну так обращайтесь с ним как порядочные бандиты! Заприте в подвале или где-нибудь еще, требуйте, чтобы написал письмо папе с просьбой о выкупе, или на камеру его снимите!

А эти что делают?! С ума свести его хотят, что ли?..

Ну да ничего! Не на таковского напали!

Теперь Никита понял, что надо делать. Ни на что не обращать внимания, вот что!

Пусть банда экстрасенсов напускает на него каких угодно страхов-ужасов – он и бровью не поведет!

Мертвецы толпами – да пожалуйста!

Волки, медведи, да хоть тигры стаями – нет проблем!

Сила нечистая всех национальностей – на здоровье!

Никита все равно будет идти своей дорогой.

Вернее, тропой.

Той самой тропой, на которой недавно видел маму. Маминой тропой…

И в путь он отправится незамедлительно. Солнце, конечно, склоняется, однако до темноты еще куча времени!

Никита сделал решительный шаг с крыльца, и вдруг раздался треск, да такой, словно из тайги ломилась целая толпа медведей, волков, тигров, домовых, дзё комо и шаманов!

А потом что-то тяжело грохнуло…

Никита так и ахнул: поперек заветной маминой тропы, перегородив ее, лежала огромная ель.

* * *

На глюк, наведенный похитителями-эктрасенсами, это мало походило. Ель, наверное, упала сама. Еще содрогались деревья, которые она задела своей вершиной, еще осыпалась земля с огромного корня-выворотня.

Никита раньше бывал в тайге с родителями и знал, что деревья могут падать вроде бы ни с того ни с сего. Деревья – как люди: одни долго мучаются от неизлечимых болезней, а другие внезапно падают мертвыми посреди своей жизненной дороги.

Вот так, видимо, и эта ель – упала, потому что пришел ее срок.