Большая книга ужасов — 64

– Занятная вещица. Мне один из пациентов дал поносить, на спор – думал, что я такую штуку на себя не надену.

У меня вырвался вздох облегчения. Николай Федорович пристально посмотрел на меня и спросил:

– Неужели такая безделушка может кого-нибудь напугать?

Я пожал плечами.

– Давай я расскажу тебе о природе наших страхов. – Доктор Степанов снова говорил очень серьезно. – Каждый из нас хоть раз в жизни чего-то очень сильно испугался. Наш мозг запомнил страх и научился бояться самых разных вещей – искать в них темные и пугающие стороны. Иногда это может быть полезным, но если страх становится слишком навязчивым, он вредит человеку.

Николай Федорович выдержал долгую паузу, а потом спросил:

– Ты хотел бы избавиться от своих страхов?

Мне показалось, что вопрос с подвохом. По идее, тут вариантов не было. Зачем тогда вообще спрашивать? Вот сейчас отвечу – и случится что-то ужасное. Переборов волнение, я все-таки ответил:

– Наверное. Я не знаю, как у меня без них получится.

Доктор усмехнулся:

– А попробовать хочешь?

Я осторожно кивнул.

– Отлично! Тогда начнем прямо сейчас! Смотри и повторяй за мной – это дыхательное упражнение из индийской йоги.

Николай Федорович научил меня правильно дышать. Сказал делать упражнение утром, перед сном и каждый раз, когда сильно испугаюсь. Потом доктор начеркал что-то на бумаге из блокнота и передал мне:

– Держи. Передашь бабушке, пусть она купит мяты, иван-чая, других травок и заваривает тебе чай.

– Спасибо, – пробормотал я.

– А теперь устройся поудобнее, дыши, как ты только что научился, и слушай музыку.

Доктор включил музыкальный центр. Большие колонки защебетали птичьими голосами, зажурчали ключевой водой. Потом заиграли флейты и барабаны. Мелодия была очень спокойной и в то же время сильной. Доктор Степанов принялся перечитывать какие-то свои записи. Я полулежал в кресле и слушал. Музыка была чем-то похожа на шахматы – звуки и инструменты вступали в продуманной последовательности, как будто были фигурами в шахматной партии. Я пытался уловить замысел музыкального гроссмейстера и совершенно потерялся в этом. Когда запись закончилась, Николай Федорович посмотрел на меня и сказал:

– Кажется, ты немного успокоился.

Я кивнул.

– Отлично. Жду тебя на сеанс в следующую среду. Не забывай делать упражнения и пить травяной чай. – Доктор вышел из-за стола и помог мне подняться. Это оказалось очень кстати – мои руки и ноги слишком расслабились. Кажется, такой приятной тяжести в них никогда не было.

Я вышел из кабинета и увидел девочку. Она стояла возле окна напротив двери. Симпатичная, с голубыми глазами и смешными кудряшками. Наши взгляды пересеклись, и родился беззвучный диалог:

– Ты тоже к доктору Степанову?

– А как ты думаешь, зачем я здесь стою?

– Я на самом деле не псих. Ты не думай.

– Я тоже.

Не знаю, как это получилось, но за пару секунд мы обменялись именно этой информацией. Я был в этом уверен на все сто!

«Неужели это она дала доктору серебряный череп?» – такая мысль пришла мне в голову, но я ее тут же отверг.

Дорога домой оказалась на удивление быстрой и безопасной. Я все еще слышал музыку и думал про девочку с кудряшками. Самое интересное произошло в подъезде. Мысли настолько затуманили рассудок, что мой палец дотронулся до кнопки вызова лифта. А ведь я не пользовался им два с половиной года! Механизмы в шахте загудели. Мне не было страшно, но и нарываться на неприятности тоже не хотелось.

– Не надо искушать судьбу, – сказал я себе и пошел по лестнице.

Глава 3. Лечение действует

Лечение шло мне на пользу. Я начал делать много таких вещей, о которых раньше и не помышлял. Пошел в школу через проходные дворы, бегал на уроке физкультуры. Поехал домой на лифте. Рискнул и прокатился два раза подряд. Пообедал в школьной столовой. Вот за это пришлось поплатиться – потом целый день болел живот. Я испугался, что это аппендицит, и попросил бабулю вызвать мне «скорую». Получил стакан смекты, стало немного полегче.

– Иногда наши страхи вполне обоснованны, – так говорил доктор Степанов.

Излечение не было абсолютным – ночью я часто просыпался и проверял свой ночник. Если обыденные вещи почти перестали меня пугать, то ночная тьма, напротив, стала еще более злой и страшной. Она то нависала над моей кроватью, то рассыпалась морем копошащихся темень-червей. Эти твари пугали меня до жути: вдруг свет погаснет и они заведутся у меня под кожей? На тумбочке у кровати всегда лежали фонарик и запасная лампа для ночника, – но что, если я просплю и не успею включить свет?

Доктор Степанов как будто знал о моих кошмарах. В среду на сеансе он спросил:

– Как поживаешь? Нормально спишь по ночам?

Мне пришлось пожаловаться на темень-червей.

– Понимаете, они очень опасны, – сказал я. – Самое худшее, если поселятся в твоих глазах или ушах.

– Темнота никогда не бывает полной, – успокоил меня Николай Федорович. – Через окно проникает свет луны и уличных фонарей. Даже если твой ночник погаснет, света будет достаточно, чтобы отогнать этих тварей.

Я неуверенно кивнул.