Большая книга ужасов – 66 (сборник)

На первом этаже ничего стоящего не обнаружилось, а потому все быстренько поднялись на второй и разбежались по кабинетам. Кабинеты были похожи один на другой. В них стояли столы, стулья, шкафы. В одном из шкафов Женька нашла туфли – наверное, какая-нибудь бухгалтерша переобувалась, приходя на работу. Везде на полу валялись кипы старых журналов, бумаги, отпечатанные на принтере (а кое-где даже на пишущих машинках), рукописные журналы и ведомости. На окнах стояла продукция комбината – цветочные горшки с высохшей и превратившейся в пыль землей и трупиками растений.

– Я нашел, смотрите, что я нашел! – где-то за стеной закричал Сашка, и Женька рванула к нему.

У него в руках была маленькая пластмассовая коробочка, а в ней набор гирек для весов: один грамм, два грамма, три грамма; самая большая была двадцатиграммовая.

– Ух ты, разновес. Круто! – позавидовала она.

– А еще старые топографические карты республики на нескольких листах по районам!

И с утроенным энтузиазмом они снова кинулись на поиски. Женька решила, что надо внимательнее обследовать столы, и в первом же наткнулась на маленькие деревянные печати: «I сорт», «II сорт», «III сорт». Если есть печати – должны быть чернила! И точно, в следующем ящике она обнаружила несколько пузырьков. Все они были либо пустые, либо с засохшими чернилами, и только уже отчаявшись, она нашла невскрытый пузырек. И у нее тут же созрел коварный план…

– А! Ой! Что это?!

Первым влетел к ней в кабинет Сашка.

– Вот тут, смотри! – Женька указала под ноги в кучу бумаг.

А когда Сашка наклонился, радостно припечатала ему на лоб «II сорт».

– Ты что?! Ты за что мне в лоб дала? – растерялся тот.

– Я случайно рукой махнула, извини, – потупилась Женька, сдерживая смех.

– Ничего тут нет путного. Чего зря зовешь-то? – рассердился Сашка и вышел.

А Женька снова стала копаться в ящиках стола, старательно прислушиваясь. Через несколько минут раздалось:

– Уа-ха-ха! Эй, второсортный, помоги-ка мне шкаф подвинуть. За него что-то завалилось.

– Кто второсортный?!

И все заглушил Лешкин смех.

А потом он влетел в кабинет:

– Ты здесь?! Шлепни мне «первый сорт»!

– Легко! – согласилась Женька и оттиснула ему на лбу «III сорт».

– Женька, я тебя!.. – влетел Сашка и, увидев Лешку, схватился за живот: – А ты что-то вообще сортом не вышел!

– Я первосортный супергерой!

– В зеркало посмотри!

А потом они оба скрутили умирающую от хохота Женьку и пропечатали ее некондицией – «неконд».

– Ладно, мне тут надоело, – отсмеявшись, заявил Лешка, – пошли в цеха!

Вышли из конторы на улицу.

Здания производственных цехов были легко узнаваемы: они были огромные, а окна в них были под самой крышей. «Если двери закрыты – не залезешь…» – мелькнуло в голове у Женьки, но двери – точнее, огромные ворота – оказались открыты.

– Где тут выключатель? – с умным видом поинтересовался Лешка, но, сколько бы они ни светили на стены фонариками, выключателя не нашли.

– Может быть, тут какой-то общий рубильник? – предположила Женька. Но и его найти не удалось.

Впрочем, более или менее все было видно и без света – хватало того, что попадал в окна. И первое, что они увидели, были огромные стеллажи с продукцией комбината: с одной стороны – одинаковые, как две капли воды, горшки для растений, с другой – миски. Женька взяла одну и грустно вздохнула:

– Необожженная. Эх, была бы у меня дома печь для обжига!..

– И че бы ты делала с тысячью горшков? – спросил Лешка, убегая вперед: его это не интересовало.

– Не расстраивайся, – сказал Сашка, – тут на комбинате магазин раньше был, где готовой продукцией торговали. Зайдем на обратном пути – может, там что осталось.

Но Женька уже неслась дальше наперегонки с братом.

Первый цех проскочили насквозь: в нем только и было что необожженная продукция. Через коридор вышли в следующий. Там тянулись в полумраке длинные черные ленты транспортеров.

– Здесь сидели тетеньки, которые расписывали посуду глазурью. Лента двигалась, к ним подплывала очередная кружка или миска… – пояснил Сашка.

Женька хотела было влезть на механизм, но поскользнулась, передумала и теперь шла дальше, старательно глядя под ноги. В этом цеху, видимо, протекала крыша, потому что на полу попадались предательски замерзшие лужи.

– Эй, народ! Сюда! – откуда-то из темноты крикнул Лешка, и Женька с Сашкой вошли в следующий цех.

Здесь были навалены огромные кучи глины. Чуть поодаль стояли какие-то цистерны. А в бетонном полу были выбиты ямы-ванны, и там, уже жидкая, тоже плавала глина.

– Прикиньте, если туда сигануть, точняк засосет как в болото! – сообщил Лешка, стоя на самом ее краю.

– Не поскользнись, герой! Отошел бы ты в сторону, – предостерег Сашка.

– Сам смотри не навернись! – возмутился тот и попытался то ли в шутку, то ли всерьез столкнуть друга в глиняную ванну.

Женька же, давно привыкшая к мальчишеским потасовкам, не обратила на них ни малейшего внимания: она прислушивалась. Ей послышался какой-то звук, которого до этого не было…

– А вот воды здесь быть не должно: здесь не отапливается, и температура должна быть как на улице, минусовая, – вдруг сказал Сашка.