Большая книга ужасов — 66

Мне приснился кошмар. Странно, я всегда была уверена в своей психике, всегда спала хорошо и без снов. Полдня сегодня на работе я пыталась вспомнить, что мне приснилось, но не смогла. Вечером снова думала над своей собственной посудой. Я чувствую, что глина – это мое. Когда я сижу за кругом, я чувствую себя повелительницей глины! Я – творец!»

– Фу, – первый скривился Лешка. – Там дальше все про то, как она классно лепит. И что? Это, типа все, что ты нашла?

– Радуйся, что я это вообще нашла! Это ты тогда ворвался, устроил сквозняк, и листки разлетелись.

– Самое важное вот здесь, – сказал Сашка, показывая первые две ксерокопии. – Как же жаль, что эта художница… что ее нет. Теперь придется додумываться самим, что имел в виду Василич и что нам теперь со всем этим делать.

– Да не надо нам ничего додумывать! – возразила Женька. – Все просто, как дважды два. Я из-за кошмара заснуть не смогла, зато я все придумала! – Она обернулась к брату: – Лешка, помнишь, ты говорил, что, когда мы с Сашкой были в конно-спортивной секции, к его родителям приходил уволенный сторож комбината? Ты тогда сказал, что он живет через два дома. Так вот, внимание! Та-дам! Может, он и есть тот самый Иван Василич?

– ???

– Ва-си-лич! Василич, про которого пишет художница. Или хотя бы его сын. Как я поняла, он, его отец, его дед – все они некие сторожа древнего капища и все они в курсе того, что там происходит. Нам надо только найти Василича или его сына и расспросить подробнее.

– Точно! Мелкая, ты озвучила мои мысли! – обрадовался Лешка и бросил Сашке: – А ты тормоз, ни до чего допетрить не можешь.

Сашка только улыбнулся в ответ.

В субботу утром Женька с Лешкой в десять ноль-ноль были у Сашки.

– Я расспросил родителей, – сказал тот. – Уволенного с комбината сторожа зовут Дмитрий Иванович. И-ва-но-вич – для тех, кто сразу не понял.

– Да все я сразу понял! – обиделся Лешка.

Сашка продолжил:

– Его отец, Иван Васильевич, тоже жив, ему за восемьдесят, но он в своем уме.

– Отлично, идем все выясним! – обрадовалась Женька.

– Вот прямо так, прямо к незнакомым людям?

– Ну хочешь, кругом через магазин пройдем?

Дверь им открыл, судя по возрасту, Дмитрий Иванович. И не очень любезно осведомился:

– Что надо?

– Нам бы с Иваном Васильевичем поговорить. Как он себя чувствует? Он дома? – спросила Женя, изо всех сил изображая из себя девочку-ангелочка.

Минут пять она пыталась уломать негостеприимного соседа впустить их, и они уже отчаялись прорваться к Ивану Васильевичу, как вдруг откуда-то из глубины дома послышался голос:

– Дима, кто там?

– Это мы! – закричала Женька. – Мы! Иван Васильевич, МЫ ИХ ВИДЕЛИ!

Бывший сторож – седовласый и седобородый дед – проводил троицу в свою комнату. В комнате пахло лекарствами и старостью. Дед жестом указал на стулья у маленького столика, а сам полуприсел-полуприлег на кровать. Откашлялся и предложил:

– Рассказывайте.

Сашка с Лешкой молчали, а потому рассказывать пришлось Женьке. Она поведала ему про все: про то, как лазили на комбинат, как нашли записи Надежды Филипповой и самое главное – что она видела в цеху обжига ночью.

– Год-то какой нонче? Вернулись, значит… – И дед замолчал.

Молчали и друзья. Первым не выдержал Сашка:

– Иван Васильевич, расскажите нам обо всем подробнее.

– Что рассказывать-то? Надькины записи вы читали. А больше я ничего и не помню. Стар я стал, ребятки. А перед Надькой я виноват, крепко виноват. Не надо было ей ничего говорить. Гнать ее надо было отсюда подальше, чтобы не лезла куда не следует. И вам советую: держитесь от комбината подальше.

– Но нам снятся сны! – сказала Женька. – И мы не можем от них отделаться! – И она рассказала про дядю Толю и цех обжига, в который прямо из дома ночью открывался проход.

– Сны, говорите… – Дед снова замолчал.

Выглядел он при этом так, как будто вдруг взял и заснул.

Друзья переглянулись.

– Не, ну че он? – не выдержал Лешка и потряс деда за плечо: – Иван Васильевич, Иван Васильевич! Вы нас слышите? – а когда тот проснулся, спросил: – Так это че, все взаправду? А чего они хотят-то?

– Так идола себе лепят да обжигают. Скоро люди пропадать будут. Начнут они жертвы приносить. Эх, что за жизнь… – вздохнул бывший сторож. – Когда же их остановят?

– А кто их может остановить? Как? – тут же хором спросили Сашка и Женька.

– Да бог его знает… – сказал дед и снова заснул.

– Совсем деда утомили. – В комнату вошел Дмитрий Иванович. – Все, хватит лясы точить. Давайте дуйте по домам! – и выпроводил компанию.

Всем троим ничего не оставалось, как отправиться домой.

– Не, ну че за хрень? Он явно в маразме. Или в склерозе. И чего я повелся, поверил вам, что он нам что-нибудь может рассказать! – возмущался Лешка.