Большая книга ужасов — 68

– Ничего не понимаю, – пробормотал он. – Теоретически на кладбище должно быть полным-полно всяких призраков. Однако их не видно. А дома у Сан Саныча… и на дороге…

– Я ж тебе говорил, что до сорока дней мертвые могут являться в те места, с которыми для них что-то связано, – перебил Лёнечка. – Являться по своим земным заботам. Баба Катя пришла за своими вещами. Фаню мы видели около ее кафе…

– А эти животные – страшные такие, которых двоеглазка разогнал? – напомнил Валерка. – У них какие заботы вдруг образовались?

– Жуткие, как будто из разных существ составлены, – пробормотала Валентина.

И Валерку вдруг осенило!

– Слушайте! – воскликнул он, но тут же испуганно прихлопнул рот ладонью и продолжал уже шепотом: – А ведь там была помойка! Я помню! От нее всегда несло тухлятиной! Что, если эти остатки свинины, курятины, коровятины…

– Говядины, – поправила Валентина, нервно хихикнув.

– Да без разницы, – махнул рукой Валерка. – Что, если их остатки просто маячат на месте своего последнего пребывания? Вы понимаете, о чем я говорю?

– Понимаем, – в один голос ответили Валентина и Лёнечка.

– Только я не понимаю, почему и эти чудовища, и призраки бабы Кати и Фани были все как будто в мельчайших дырочках, – добавил Валерка.

– Я не заметила дырочек, слишком испугалась, – призналась Валентина.

– Ну, я бабу Катю хорошо разглядел, поэтому и на Фане их заметил. – пояснил Валерка. – Странные такие дырочки… Маленькие-маленькие…

Минуту шли молча, потом Валерка задумчиво проговорил:

– Хотя, может, так и должно быть? Я ведь раньше ни одного призрака не видел, мне сравнивать не с чем.

– Мы видели, – в один голос сказали Валентина и Лёнечка. – И тоже никаких дырочек не заметили.

– Это просто цирк! – хохотнул Валерка. – На полном серьезе проводим сравнительный анализ призраков. Наверное, у нас с мозгами что-то случилось. Мы ничему не удивляемся! Нам страшно, но мы не удивляемся!

– Наверное, это и в самом деле потому, что мы всякого насмотрелись, – сказал Лёнечка.

– Наверное, – согласился Валерка.

– Мы рассказали тебе, чего насмотрелись, а ты нам когда расскажешь? – вкрадчиво спросила Валентина.

«Когда-нибудь потом», – хотел сказать Валерка, но не успел.

Двоеглазка вдруг вырвался из-под его руки и бросился к кладбищенской ограде. И исчез, словно прошел сквозь нее! А потом раздался его тоскливый вой…

Валентина схватила Валерку за руку. Пальцы у нее были как лед.

– Он нас бросил! – взвизгнула она. – Этот ваш дурацкий пес бросил нас!

– Смотрите! – воскликнул Лёнечка. – Вон пролом в ограде. Двоеглазка туда проскочил. Давайте за ним, быстро!

Он приподнял доску. Валерка прошмыгнул первым, за ним – Валентина, так и не отцепившаяся от него, потом они вдвоем придержали доску для Лёнечки. И сразу заметили неподалеку смутно белеющий в лунном свете ствол высокой березы.

Рядом стоял двоеглазка и выл, глядя на эту березу.

– Он чует призрака, – пробормотал Лёнечка. – Пошли туда.

– Нет, я должен один, сам… это я должен посидеть под березой, чтобы увидеть Сан Саныча, – пробормотал Валерка, сделав несколько шагов вперед непослушными ногами.

Двоеглазка громко залаял, но по-прежнему стоял на месте и смотрел на березу.

Валерка подошел ближе и сел на траву – как раз в том месте, где днем они нашли вещи Сан Саныча.

Внезапно за спиной понесло холодом, он резко обернулся, вскочил – и проговорил, сам себя не слыша:

– Сан Саныч, это ты?

Да, это был он… вернее, его призрак.

Такой же белый, чуть искрящийся, как баба Катя и Фаня. С таким же печальным выражением лица. И точно так же и лицо, и руки, и шея, и даже одежда его были усеяны множеством дырочек, только они оказались почему-то бледно-красными.

– Сан Саныч, – сдавленно выговорил Валерка, – что с тобой?! Что с тобой сделали?!

Бледные губы слабо шевельнулись.

– Трава, – раздался едва слышный голос. – Берегись травы. Берегись предательства! Берегись…

И в это мгновение голос его был заглушен свирепым рычанием двоеглазки.

– Подожди! Не исчезай! – крикнул Валерка, с болью видя, что призрак Сан Саныча бледнеет, словно растворяясь в ночи, но тут рядом взвизгнула Валентина, и Валерка резко обернулся – как раз вовремя, чтобы увидеть, как вспучивается и рассыпается комьями земля на могиле, куда была воткнута проржавевшая железная табличка.

* * *

Трава вокруг, казалось, внезапно покрылась изморозью. Она слабо искрилась и дышала холодом. Тишина стояла такая, что звенело в ушах, и к этому звону примешивалось металлическое шуршание, словно какие-то ночные голоса вливались в хор безмолвия.

Валерка не сразу понял, что слышит шуршание травы. Белой искрящейся травы.

Она восторженно шелестела, склонялась перед туманным облаком, которое поднималось из земли все выше и выше. Так теплый парок поднимается изо рта человека на морозе.

И Валерка вдруг понял, что там, под землей, кто-то дышит. Дышит ледяным туманом!

Двоеглазка снова взвыл, но едва слышно.

– Пойдемте отсюда! – умоляюще шепнула Валентина. – Пожалуйста!

Никого не нужно было уговаривать! Всем хотелось одного – как можно скорей оказаться от кладбища как можно дальше!