Большая книга ужасов — 70

Да, это был теремок из чёрного полированного дерева, но при внимательном взгляде открылись некоторые особенности, мастер, изготовивший часы, постарался в странную сторону. Сам теремок был сложен из оторванных рук. Не из костей, а из рук, с вывернутыми кистями, со скрюченными пальцами, с вытянутыми длинными жилами. Часовой домик покрывали птичьи крылья, выломанные с мясом, а окошко для кукушки напоминало гниющую рану. Гири, тянувшиеся к полу, отлили в виде чёрных зазубренных топориков. Безвкусно, это даже я почувствовал. Хотя тут и чувствовать ничего не надо было, видно, что пошло и безобразно. Зачем их сюда притащили?

Для чего их промышленники заводили, понятно – перед соседями хвастаться своим нигилизмом и богатством, ну а потомки это барахло завещали музею, а из музея выкинуть жаль, потому что наследие. Или мужиков деревенских пугать, не платит мужик податей, а ты его к этим часам приводишь и говоришь – плати, Лука, или запру тебя с ними на ночь, сам не свой станешь. Короче, увидь, бедолага, и вздрогни.

Светка брезгливо поморщилась.

– С этими часами связана одна мрачная легенда, – рассказывала хранительница. – Молодой барин приехал из Германии с женой и привёз много диковин, среди которых были и эти часы. Как вы видите, на часах одна стрелка, и трудно определить – какая именно. Принято считать, что эта стрелка обозначает дни.

– Какие дни? – не понял я.

– Дни жизни, которые отпущены тому, кто осмелится эти часы завести, – произнесла хранительница со значением.

И поглядела на нас, точно мы непременно собрались эти часы завести. А мы со Светкой переглянулись. Хранительница улыбнулась, радуясь произведённому на нас впечатлению.

– А кто-нибудь пробовал? – немедленно поинтересовалась Светка. – Ну, завести?

Мне не понравилось то, как она спросила. С интересом. Я сам очень не люблю такие штуки: шкатулки, обрубающие пальцы, часы, смертельно раздражающие владельцев своим скрипом, ароматические лампы, способные убаюкать бешеного бегемота, телескопы, вонзающие в глаза звездочёту отравленные иглы, – за тысячелетия цивилизации человечество изобрело много премерзейших предметов. Поэтому меня интерес Светки не обрадовал, мало ли что в этих часах…

– Разумеется, пробовал, – ответила хранительница. – Однажды Александр Лодыжский, привёзший эти часы, отправился по делам в губернию. Его молодая жена Лизавета осталась в имении. Она скучала и в этой скуке изучала вещи, вывезенные из Европы. Само собой, она не прошла мимо этих часов. Лизавета окончила курсы в Санкт-Петербурге и была материалистически настроенной барышней, поэтому в отсутствие супруга она занялась поиском ключей.

Мы со Светкой слушали. Светка как раз большая поклонница всевозможных страшных историй, ну а я слушал для того, чтобы потом рассказать отцу, – он сразу, минуя часы и сундуки-горки, отправился на второй этаж разглядывать пейзажиста Лодыжского.

– Ключ от часов обнаружился в секретере, и нетерпеливая девушка завела часы. Ничего не произошло, стрелки сдвинулись, и внутри часов заработал механизм…

– И что же случилось? – нетерпеливо спросила Светка.

– Смерть явилась к ней в двенадцати обликах, – с некоторым удовольствием произнесла хранительница. – Девушка поседела и почернела лицом, она перестала есть и спать, у неё выпали ногти, слуги боялись её и разбегались из усадьбы. На двенадцатый день приехал её муж. Он вошёл в комнату, где жила Лизавета. Она сидела у окна, а на руках у неё спала белая кошка. Когда Александр вступил в комнату, кошка спрыгнула на пол, а Лизавета упала бездыханная на пол!

Хозяйка музея уставилась на нас с восторгом во взоре.

– О! – сказала Светка. – Это интересно.

– А где же ключ? – спросил я. – Его, наверное, в сейфе хранят?

– Совсем нет, – ответила хранительница. – Ключ висит на гвоздике справа на часах.

Мы дружно шагнули вправо. Там действительно на гвоздике висел ключ. Самый обычный, железный, скучный заурядный ключ.

– На этих часах проклятие, – снова с удовольствием произнесла хранительница. – Говорят, что эти часы сделал сумасшедший швейцарский мастер, продавший душу дьяволу. Часовщик хотел сделать часы, которые шли бы целую вечность, но за это он должен был создать часы, отбирающие жизнь…

Я не верю в проклятые часы. За каждыми проклятыми часами стоит какой-нибудь психопат.

– А в наши дни кто-нибудь пробовал их заводить? – спросила Светка.

– Нет, конечно, – покачала головой хранительница. – Это же фондовая вещь.

– Интересненько… – Светка поморщилась. – Очень интересненько.

Я взял Светку за руку и повёл дальше, на второй этаж, туда, где живопись.

Художник Лодыжский был по совместительству лесопромышленником и потомственным фабрикантом корабельных канатов, которые продавались аж в самом Лондоне, на товарной бирже, ими оснащались почти все корабли флота Её Величества, включая «Титаник».