Большая книга ужасов — 74

— Если вы считаете мои слова смешными, то вы ничего не понимаете в современных научных тенденциях. И уж тем более ничего не смыслите в химии… Масляев, вам, по-моему, особенно весело, как я погляжу. Думаю, с единицей первого сентября вам будет еще веселее. Больше никто не хочет высказаться или посмеяться? Нет? Тогда продолжим.

Итак, свою вступительную речь я вела к тому, что, помня о передовой роли химии в нашем обществе, возможно, некоторые из вас захотят продолжить свое обучение в этой сфере. Для таких учеников я организую факультатив. Он будет проводиться для учащихся разных школ, подготовит к вступительным экзаменам, расширит ваши знания и откроет дорогу в дальнейшую профессиональную деятельность.

«Хорошо хоть, не сразу в светлое будущее», — ехидно подумал Роман, но предусмотрительно смолчал.

— Время и дни проведения мы согласуем позднее, в зависимости от количества людей и моей занятости. В вашем классе есть желающие записаться?

Ребята стали переглядываться.

— Я хочу записаться, — прозвучал с задней парты спокойный голос Димы Шаткина.

— Вы планируете углубленно изучать химию? — Грехова была немного удивлена, судя по всему, она поставила на этом классе крест и не ждала, что здесь найдутся люди, способные «широко мыслить». — Хорошо, я запишу вас, Шаткин. Теперь вернемся непосредственно к предмету нашего изучения — к химии…

Ученики быстро вспомнили, каким преподавателем была Лариса Николаевна Грехова, так что до конца урока в кабинете был слышен только ее голос и скрип мела по доске.

Глава 3

Со звонком на перемену по классу пронесся отчетливый вздох облегчения.

— Ну ни фига себе, Димас самоубийца, — высказал вслух мысль Романа Андрей Масляев.

— Да он с дуба рухнул — к Греховой еще и на факультатив ходить! Мало ему уроков! Зачем ему это?

— Надо у него спросить…

Шаткин сидел за своей партой и вынимал тетрадь и учебник для следующего урока из сумки.

— Эй, Димас, — окликнул его Масляев. — Ты сдурел, что ли? На кой тебе этот факультатив занадобился? Тебе Греховой на уроках мало?

— Ну, главное, что препод она очень сильный. И если я хочу поступать в академию, то химия мне нужна как воздух. Такие дела.

— Черт, не повезло тебе, чувак, — посочувствовал Волкогонов.

— Да ладно. Я ее с пятого класса терплю. Потерплю еще немного.

— Молоток! — Андрей хлопнул будущего героического взрывника по плечу и пошел на свое место, а Роман задержался, покачал головой собственным мыслям и, усмехнувшись, сказал:

— Ну, удачи, брат. Держись.

— Буду, — улыбнулся в ответ Шаткин.

Но отойти от Диминой парты Волкогонов не успел, подошел Валера Мазуренко и спросил заговорщицким полушепотом:

— А вы, кстати, слыхали, что Грехова в молодости на «Биосинтезе» работала?

— Ой, да где только она не работала, — отмахнулся тут же Долгов, скривившись в саркастической ухмылке. — Может, и у Гитлера затесалась ненароком?

Валера поначалу надулся, но, скорчив рожу бритому однокласснику, продолжил свою историю — судя по раскрасневшейся физиономии, его так и распирало от желания поделиться ценной информацией.

— Нет, балда, у Гитлера работала не она…

— А кто? — тут же подал голос Масляев, вернувшись на покинутое место рядом с Романом. Но рассказчик его проигнорировал, заканчивая свою мысль:

— Она с «Биосинтезом» сотрудничала много, когда кандидатскую писала.

— Откуда ты это знаешь? — недоверчиво поинтересовался Волкогонов, зная про любовь друга ко всяческим страшилкам. Впрочем, далеко не все они в итоге оказывались враньем. Чего стоит история про черного ефрейтора, которая на поверку оказалась правдой. Ннапоминанием служила ощутимая тяжесть иридиевой платы, оттягивающей карман пиджака. Парень неосознанно погладил ее, словно пытаясь убедиться, что все, происходившее в прошлом году, было реальностью, а не плодом больного воображения.

— Оттуда! — запальчиво парировал Мазуренко, распалившись еще больше. — Я слышал, как об этом приятель отца рассказывал. Дядя Саша Дорошенко! А он на этом «Биосинтезе» всю жизнь работает, зам по производству, не такое знает.

Возражений больше не нашлось, Валера уселся за парту, стоявшую прямо перед местом Шаткина, повернулся к нему лицом и поманил желающих послушать:

— Короче, история эта тянется как раз с самой войны, тут Долгов угадал. Завод работает уже много лет и занимается кучей разных секретных исследований, в основном в военной сфере. Говорят, под землей там гораздо больше помещений, чем в наземной части, и основные, самые секретные лаборатории расположены именно там. После войны нашим удалось взять в плен одного из ведущих фашистских ученых. Не то из Италии, не то из Германии. Имени этого ученого почти никто не знает — оно до сих пор засекречено. Но известно, что он принимал участие в разработке множества проектов по созданию сверхоружия: бактериологического, химического и всякого такого. Есть сведения, что он проводил опыты на живых людях, потому его имя и не афишировалось никогда — советское правительство не хотело, чтобы его обнаружили иностранные спецслужбы, выкрали и казнили, как Эйхмана.

— Кто такой этот Эйхман?