Большая книга ужасов — 74

Роман улыбнулся и согласно кивнул. Видимо, в этом и заключалась сила безумца — его мозг был слишком поврежден и функционировал совсем иначе, чем мозги обычных, нормальных людей. А сверхразум был настроен именно на «нормальность», на то, что можно понять и оценить рационально. И хотя эмоции и чувства людей служили для него дополнительным источником энергии, апейрон не знал, что они собой представляют, не мог на них повлиять. Душевнобольные люди зачастую живут инстинктами, эмоциями, голосами из своих внутренних миров, а не общепринятыми нормами и законами логики, так что и мерить их нужно совсем другой меркой. Той меркой, которой у протовещества не было.

Еще раз поблагодарив про себя спасительницу — Надю (черт, у нее даже имя символичное — Надежда! И как я раньше не замечал?), Роман повернулся лицом к злополучной школе. Ему удалось отыскать свое «божественное безумие», теперь оставалось это оружие правильно применить.

Глава 23

Есть еще одно пространство, еще одно бытие.

Есть еще одна материя, более темная, чем дыры среди межзвездной пыли.

Она находится в голове у человека.

Это не объяснить науке, этого нет ни в одном хранилище знаний.

Но эта черная дыра глубже, чем любое пространство или время.

Я не могу дать ответ на собственный вопрос: как человек может это организовывать?

Но я узнаю, если сам окунусь вглубь.

Если открою эту дверь.

Впереди ждало прямое столкновение с протовеществом, и Роман прекрасно это понимал — тянуть было нельзя. Но прежде чем отправиться на «последнюю битву», оставалось выяснить у Витали как можно больше. Он явно располагал огромными залежами информации по апейрону, и хотя выудить что-то стоящее было не так уж просто, результат мог стоить потраченных усилий. На данный момент оставался нерешенным самый важный вопрос: как лишить протовещество силы, как его победить? Волкогонов очень рассчитывал, что ответ к этой задачке запрятан где-то в голове безумного великана. Как показывала вся предыдущая беседа, Виталя, хоть и был не в себе, сохранил много полезных воспоминаний о времени, когда он, Лариса Николаевна и другие студенты занимались изучением апейрона. И если Грехова многого об экспериментах не знала, не хотела знать или забыла, то Виталя хранил и лелеял эти воспоминания. В конце концов, именно столкновение с протовеществом превратило его в безумца, и только воспоминания об исследованиях остались связью «дурачка» с окружающим миром. И как оказалось сейчас, эта связь давала надежду на спасение и для самого Витали, и для всех остальных людей.

Великан постукивал о землю своим штативом, что-то невнятно бормотал и тоже смотрел в сторону школы. Притом лицо его периодически искажала гримаса такой дикой злобы, что у парня начинали мурашки бежать по коже. «Ох и не позавидую я этому паршивому „сверхразуму“, когда Виталя до него доберется», — иронизировал про себя парень, чтобы унять нарастающее волнение и, чего уж греха таить, страх, от которого тряслись поджилки.

Но времени на то, чтобы собраться с силами, уже почти не осталось — кругом царила зеленовато-серая мгла, с неба нескончаемым потоком лилась вода вперемешку с нитками-трубками, ищущими тех, кто еще не превратился в марионетку, а улицы заполняли неподвижные фигуры, слабо покачивающиеся под ударами дождевых капель. Казалось, Пенза вымерла, превратившись в декорации для сюрреалистичного полотна… И Волкогонов не в тему подумал, что, если все наладится, он больше никогда не сможет смотреть постапокалиптичные фильмы. Может быть, он даже станет поклонником мультиков про бабочек или радужных пони… лишь бы навсегда забыть весь этот утопающий в осенней воде ужас.

Роман еще раз посмотрел на своего новоявленного напарника, сосредоточенно царапающего что-то на асфальте, признался себе, что изо всех сил оттягивает время, когда придется сделать шаг в сторону школы, тяжко вздохнул и наконец-то задал нужный вопрос:

— Виталя, прежде чем мы пойдем к апейрону, скажи: может, ты знаешь, как его победить? Чтоб наверняка. Нам бы это очень пригодилось.

Псих перестал чертить штативом каракули и криво усмехнулся с видом победного превосходства:

— Надо знать, как создать. А потом — чик — и перевернуть!

Волкогонов прикипел взглядом к довольной физиономии Витали и мысленно дал себе увесистого пинка. Такая простая мысль! Такая простая, и она не приходила ему в голову. Ни разу!

— Я знаю! — не удержавшись, радостно гаркнул он и сразу осекся, с опаской глядя по сторонам: даже сквозь шум ливня возглас прозвенел, казалось, на километры кругом, но, к огромной радости «заговорщиков», никто не обратил на это внимания.

— Я знаю, как его создали, — уже тише добавил Роман.