Большая книга ужасов — 8

– Видите, какой уважаемый человек, – усмехнулась Жанна. – И нигде ни слова про то, что он местный авторитет по кличке Князь Серебряный.

– По-моему, он даже в тюрьме не сидел, – добавил я.

– Зачем ему-то сидеть? – удивился Макси-Кот. – Это птица высокого полета. Он руководил теми, кто сидел.

– Думаешь? – посмотрел я на Макси-Кота.

– Ежу понятно, – уверенно произнес тот.

– Вы лучше дальше прочтите, – ткнула пальцем в другую полосу Жанна. – Тут пишут, как он погиб.

Мы вновь углубились в чтение. История гибели Князя оказалась и впрямь очень странной. Если верить репортеру, Илья Сергеевич Голланов, подобно большинству других крупных бизнесменов, ни шагу не делал без усиленной охраны. Секьюри-ти сопровождали его повсюду. Тем более непонятно, зачем в ночь гибели он вышел из собственного особняка в полном одиночестве. Мало того, Князь Серебряный прошел незамеченным мимо собственной охраны, которая до последнего момента оставалась в полной уверенности, что босс находится дома.

Еще непонятней выглядело ночное путешествие, которое пешком предпринял Князь Серебряный. Дойдя до конца нашей улицы, он сквозь дыру в заборе проник на территорию стройки. Там он якобы случайно наступил в лужу, где валялся оборванный кабель высокого напряжения. Смерть от удара током была мгновенной.

По мнению следствия, причиной гибели Ильи Сергеевича Голланова явился несчастный случай. Однако автора статьи подобная версия явно не устраивала, и он задавал читателям множество вопросов, на которые пока не находилось ответов. И особенно местного репортера озадачивало, почему столь солидный и уважаемый бизнесмен отправился ночью без охраны в столь странное место?

Жанна сказала, что тоже ничего не понимает. Да и мы с Максом логику Князя не просекали. Если только он вообще не был с приветом. Однако биография Ильи Сергеевича на такой вывод не наталкивала.

Далее в газете следовали прочувствованные высказывания о покойном близких и просто знакомых. А потом репортаж о похоронах со множеством фотографий. Мы стали разглядывать их. Вдруг Жанна воскликнула:

– Эй! Смотрите!

Палец ее уткнулся в один из снимков. Я глянул. Внутри у меня похолодело. Неподалеку от гроба, окруженного скорбящей толпой, стояла… старуха в черном.

– Опять она, – прошептала Жанна.

– Вот, значит, какая эта старуха, – пристально разглядывал фотографию Макси-Кот.

Я молча кивнул. Слова почему-то застревали в

горле.

– Очень странно, – снова заговорил Макси-Кот. – Ребята, глядите, как она там стоит. Словно отдельно от остальных. Такое впечатление, будто ее потом подмонтировали.

Старуха и впрямь выглядела на снимке белой, а, вернее, черной вороной. Во-первых, ее, словно ореолом, окружала пустота. Во-вторых, по масштабу фигура ее явно не совпадала с остальными фигурами на фотографии. Макси-Кот покачал головой.

– Очень грубый монтаж. Похоже, старуху снимали совсем в другом месте.

– И еще, – подхватила Жанна. – Видите? Она как будто не стоит на земле, а висит.

Это было совершеннейшей правдой. Между землей и ногами старухи зияла полоса пустого пространства.

– Сняли бабку совсем в другом месте, а потом сюда присобачили, – продолжал Макси-Кот.

– Только вот кому и зачем это понадобилось? – широко раскрыла зеленые глазищи

Жанна.

– Большой вопрос, – растерянно произнес я.

– Предлагаю мыслить логически, – вмешался Макси-Кот. – Все снимки в этой газете посвящены похоронам Князя Серебряного. Значит, старуха с ним как-то связана. И кто-то зачем-то хотел это показать. А, возможно, и обратить чье-то внимание.

– Тогда бы могли сделать монтаж покачественней, – возразил я.

– А если специально так грубо сделали? – развивал свою версию Макси-Кот. – Чтобы сразу бросалось в глаза.

– Но зачем? – не понимал я.

– А я знаю, у кого про это можно спросить, – вдруг с уверенным видом заявила Жанна.

– У кого? – хором воскликнули мы с Максимом.

– У фотографа, – объяснила Жанна.

– Где ж ты его будешь искать? – безо всякого воодушевления спросил Макси-Кот.

– Искать не требуется, – отрезала Жанна. – Мы вместе гуляем с собаками. Каждый вечер. Он живет в соседнем доме.

– А вдруг на похоронах Князя не он снимал? – все еще сомневался в успехе Макси-Кот.

– Он, – без тени сомнения откликнулась Жанна. – Во-первых, я там его видела. А во-вторых, смотрите сами. Под снимками в газете написано: «Фото Н. П. Колокольникова». Правда, его фамилии я не знаю. Но зовут точно Никитой Павловичем. Вот вечером буду с Пирсом гулять, подойду к Никите Павловичу и спрошу.

– Отлично, – похвалил Жаннин план Макси-Кот. – Только, Фома, – повернулся он ко мне, – как только что-нибудь выясните, сразу звякните мне.

– Кстати, – очень вовремя вспомнил я. – У меня ведь, Жанна, твоего телефона нет.

– Равно, как и у меня – твоего, – отвечала она.

Мы обменялись телефонами. Макси-Кот тоже записал Жаннин номер, а ей дал свой, при этом сказав:

– Звони в любое время.

Я видел: история со старухой всерьез захватила его. Меня же не покидало ощущение, что вот-вот должно произойти что-то нехорошее. И почему-то опять разболелась голова.

Дверь в комнату резко распахнулась. Вошла моя мать.