Большая книга ужасов – 82. Месть марионетки и другие истории

На следующий вечер я пришёл к школе раньше Чарльза. Ожидая его, я бросал мяч в стену и чаще промазывал, чем ловил. Я уже собирался сдаться и пойти домой, но тут увидел, как он бесшумно несётся в мою сторону, пригнувшись к рулю. Он затормозил в облаке пыли и гравия и спрыгнул на землю. Стук упавшего велосипеда эхом отдался от стен школы. Это был самый громкий звук, который я слышал от Чарльза.

– Ты опоздал, – заметил я.

– Не всегда получается сразу уйти. – Он надел перчатку, и я бросил ему мяч.

Он с силой отбил удар, но, вместо того чтобы поймать мяч, я снова пригнулся, как вчера.

– Не отбивай так сильно, – попросил я.

– Ты боишься, что он попадёт тебе в лицо и разобьёт очки, да? – спросил Чарльз.

Я кивнул. Он был прав.

Чарльз бросил мне свою перчатку и сказал:

– Попробуй её. Это моя счастливая перчатка.

Перчатка упала на землю у моих ног. Она была очень старой, но в остальном выглядела совершенно обычно. От кожи исходил сочный запах: смесь пота, старых ботинок и земли. Когда я сунул руку внутрь, перчатка оказалась мягкой, тёплой и слегка влажной.

Я отдал Чарльзу свою перчатку, и он надел её.

Потом он сжал пальцы и ударил кулаком по ладони.

– Неудивительно, что ты не можешь поймать мяч, – презрительно заметил он. – Это плохая перчатка.

Я пожал плечами и пробормотал:

– Папа говорит, нет смысла тратить на меня деньги.

– Возьми мою и сразу будешь играть лучше, – сказал Чарльз. – Я тебе обещаю.

Я согнул пальцы, как он, и ударил кулаком по набивке.

– Таких сейчас больше не делают, – заметил я. – Давно она у тебя?

– Не помню. – Чарльз отошёл подальше, плюнул на мяч и растёр его ладонями. – Давай попробуем ещё раз. Помни: с моей перчаткой ты не можешь промазать.

Я дёрнулся, зажмурил глаза, но мяч приземлился точно в мою ладонь. Плюх! Я накрыл его другой ладонью и уставился на Чарльза.

– Поймал! – заорал я. – Поймал!

– Теперь бросай мне! – крикнул он. – Не стой без дела. Представь, что к базе бежит игрок, и ты должен его остановить.

К тому моменту, когда совершенно стемнело и мы вынуждены были прекратить игру, я поймал все мячи Чарльза. Даже самые сложные. Может быть, он был прав насчёт перчатки. Она определённо была счастливой. Если во время предстоящей игры я буду на высоте, Трэвис удивится, папа обрадуется, а мистер Штоль прекратит называть меня разиней.

Чарльз как будто прочитал мои мысли и сказал:

– Если хочешь, можешь на время оставить перчатку себе. Мне она не нужна.

Я прижал перчатку к груди и приблизился к нему.

– Почему бы тебе не вступить в нашу команду, Чарльз? Ты даже лучше Трэвиса. Мистер Штоль отдал бы миллион долларов, чтобы заполучить такого игрока, как ты.

Не глядя на меня, Чарльз ответил:

– Если бы я мог… Но мне больше нельзя играть. Мне не разрешат.

Я ждал дальнейших объяснений, но вместо этого он поднялся на ноги.

– Уже поздно, – сказал он. – Мне пора домой.

Я стоял под клёном и смотрел ему вслед. По обе стороны Калверт-роуд росли деревья. Летом их листья образовывали такую густую тень, что вы как будто смотрели в тоннель. Через несколько секунд велосипед Чарльза исчез из виду.

Мы с Чарльзом играли вместе пару недель. Иногда мы только бросали и ловили мяч, а иногда практиковали удары. Он научил меня разным фокусам: как следить за траекторией мяча глазами, когда взмахнуть рукой, когда пропустить мяч, как завершить бросок.

Но самый большой фокус Чарльза не имел отношения к бейсболу. Лучше всего ему удавалось оставаться для меня загадкой. Кто он такой? Где он живёт? Я даже не знал его фамилию.

– Почему я тебя больше нигде не вижу? – однажды спросил я Чарльза.

Мы снова сидели на школьных ступеньках.

Чарльз посмотрел на меня, но ничего не ответил. Свет уличного фонаря на углу делал его кожу бледной, как снятое молоко.

– Я тебя всё время ищу, – продолжал я. – В бассейне, в парке, в торговом центре. Чем ты занимаешься целый день? Куда ходишь?

– Ничем особенным. Я в основном веду ночной образ жизни, поэтому сплю допоздна. Ненавижу бассейны, а в торговых центрах мне скучно. Больше всего я люблю в темноте ездить по городу на велосипеде, когда нигде нет людей. Везде так тихо и спокойно. А иногда я играю в бейсбол с мальчишками вроде тебя.

Но я всё равно не мог понять Чарльза. Его ответы на мои вопросы были расплывчатыми, странными, иногда почти пугающими. Но он чертовски хорошо играл в бейсбол. Прошло несколько минут, а Чарльз больше ничего не сказал. Он сидел рядом со мной и смотрел на клён.

– Я помню, как был выше этого дерева, – внезапно сказал он.

– Ну да. – Чарльз никак не отреагировал на моё саркастическое замечание, и я добавил: – Придумай что-нибудь другое. Это дерево намного старше тебя.

Он посмотрел на меня, и было в его взгляде что-то такое, что заставило меня замолчать. Я обеспокоенно отодвинулся в сторону. Может быть, у него были проблемы, о которых я не знал. Даже не хотел знать. Мальчик, которому не разрешали вступить в бейсбольную команду, мальчик, который никогда никуда не ходил днём.

– Прости, – пробормотал я, не понимая, зачем извиняюсь.

Чарльз не обратил на меня внимания и взял велосипед. Он повесил мою перчатку на руль и сказал: