Большая книга ужасов – 87

«…Возможно, это и в самом деле действует только ночью. А днем? Как-то раз в лесу мне попалась волчья шкура. Набросив ее на себя, я бегал целую ночь и вел себя как настоящий волк. Мне ничего не стоило поймать овцу и задрать ее. На ее визг вышел хозяин, но, увидев меня, спрятался. И правильно сделал, иначе я в обличье волка задрал бы и его! К утру я вернулся на то же самое место, где нашел шкуру, и сбросил ее, а потом развел костер и сжег, чтобы не попалась кому-то другому и не наделала бы вреда. Я не мог забыть об охватившем меня страстном желании убить человека. А другой оборотень мог бы не удержаться!.. Ну так вот: волки из этой стаи никуда не делись, хотя шкура одного из них была сожжена. Словом, днем исчезает только тот оборотень, которому принадлежит шкура или другое магическое одеяние, а насчет ночи сказать ничего не…»

На этом запись обрывалась.

– Это про что? – изумилась Таня.

– Я, кажется, поняла… – сосредоточенно нахмурилась Лиза. – Когда ты удрала из гаража, папа поднял один листок из тех, которые рассыпались, и прочитал что-то такое: мол, если ночью сжечь на огне рыбью кожу, птичьи перья или звериную шкуру, потом вся порода исчезнет. Понимаешь? Наверное, эта страница как раз продолжение той!

– Значит, надо всего-навсего сжечь перо! – воскликнула Таня. – Понимаешь? То перо, которое осталось на чердаке, помнишь? Я на него журналы бросила, оно, наверное, так и лежит там! Пошли скорей! – Она шагнула к двери, но на лестнице послышались шаги, потом голос отца:

– Вижу, вы предпочитаете реальность выдумке. Сериал отличный.

– Я знаю, – ответил Съекль. – Мне он тоже нравится. Но я так долго мечтал об этой рукописи, что не могу больше откладывать знакомство с ней.

– Ну, как угодно, Доминик. Сейчас я дам вам полотенце. Умывайтесь и наслаждайтесь вашей рукописью. Или наоборот, это уж как захотите.

Ступеньки снова заскрипели: мужчины поднялись в мезонин; потом заскрипели опять – когда мсье Верьер спустился в салон, а Съекль в ванную; потом еще раз – Съекль выходил оттуда, поднимался к себе, спускался опять в салон (видимо, что-то забыл), поднимался…

Девочки покорно сидели на кроватях – ждали, слушая скрип ступенек.

– Помнишь куклу и Мари-Элен? – хихикнула Лиза.

Таня тоже тихонько засмеялась.

Эта история была любимой страшилкой сестричек Верьер несколько лет назад – в далеком детстве, как они обычно говорили. Вот о чем она.

Пришла девочка по имени Мари-Элен в магазин и увидела куклу, которая ей необыкновенно понравилась. Одна рука у куклы была сжата в кулачок, только два пальца торчали. Ну, Мари-Элен куклу купила, а продавец на прощанье сказал:

– Ты должна никогда не расставаться с этой куклой. Идешь в школу – бери ее с собой, спать ложишься – бери с собой. Ни на минуту не оставляй ее одну!

Сначала Мари-Элен и правда не расставалась с куклой. Даже в туалет ее с собой брала. Но вот как-то раз забыла ее на кухне, поднялась в свою комнату и села делать уроки. Вдруг слышит – кто-то ходит внизу. А девочка была дома одна, она удивилась и кричит:

– Кто там?

И слышит девчоночий голос:

– Мари-Элен, я поднимаюсь на первую ступеньку!

Девочка решила, что ее разыгрывает кто-то из подруг, неожиданно зашедших в гости.

– Мари-Элен, я поднимаюсь на вторую ступеньку!

– Ну и поднимайся, – сказала девочка беззаботно, а голос раздавался снова и снова:

– Мари-Элен, я поднимаюсь на третью ступеньку! Мари-Элен, я поднимаюсь на четвертую ступеньку! Мари-Элен, я поднимаюсь на пятую ступеньку!

Девочке стало страшновато, а голос не умолкал:

– Мари-Элен, я уже в коридоре! Мари-Элен, я открываю к тебе дверь!

Дверь распахнулась – на пороге стояла кукла! Девочка закричала, но было поздно: кукла набросилась на нее и перегрызла ей горло.

Потом кукла спокойно вышла из дома и вернулась к магазину. Постучала – продавец открыл ей дверь.

– Я сделала свое дело! – сказала кукла.

Продавец довольно улыбнулся и поставил ее на ту же полку, где она стояла раньше. Но теперь из кулака у куклы торчали не два, а три пальца…

Лиза и Таня то и дело разыгрывали эту очаровательную страшилку перед сном. Каждая по очереди была куклой, продавцом и Мари-Элен. В конце концов мадам Верьер осточертели эти хождения по скрипучим ступенькам и разноголосые завывания: «Мари-Элен, я поднимаюсь на первую ступеньку! Мари-Элен, я поднимаюсь на вторую ступеньку!..» – а потом ужасные вопли загрызаемой Мари-Элен. И она строго-настрого запретила устраивать эти спектакли, особенно на ночь глядя.

– Вы меня до того довели, что я боюсь одна в комнате оставаться, – сказала мама сердито. – Все время чудится, что ступеньки скрипят!

Пришлось игру прекратить, а потом страшилка и вообще забылась, вот только сейчас вспомнилась. Но жаль, что вспомнилась, потому что девчонкам стало вдруг очень даже не по себе.

– Пошли? – нерешительно позвала Таня, но Лиза поежилась, глядя на окно, уже закрытое на ночь ставнями:

– Давай подождем, пока рассветет? А то в темноте идти до Френа – это же ужас! Я от страха с ума сойду. Пять километров – не меньше часа топать, а то и больше. Велосипеды ведь забрать не удастся – родители услышат.