Большая книга ужасов – 88

– Так что Новый год в то время был обычным рабочим днем, – закончила я.

– В какое время? – уточнил он.

– В двадцать втором году прошлого века, – вынужденно ответила я. – Если, конечно, мы признаем, что сейчас именно он.

– Я тоже кое-что из истории помню, – задумчиво протянул Данила. – Непростое время, неспокойное и опасное. Недавно Гражданская война закончилась…

Мне против воли стало жутко.

– Твой прапрадед выжил, – поспешила напомнить я. – И добился успехов в молодой советской республике. Важным человеком стал, целую династию основал…

– Он-то выжил. А мы…

– Перестань! – не выдержала я. – Ты точно тот самый Ломов? Может, тебя усыновили?

Я ожидала взрыва негодования – на него и рассчитывала, чтобы хоть как-то растормошить Данилу, вывести из того ступора, в который он внезапно впал. Но все было безрезультатно.

– Может, – убито согласился он, уставившись в стену.

Я вздохнула – все бесполезно. Этот парень умеет только на балу танцевать, а в критический момент все опять придется делать самой… И он настал слишком быстро – я не успела подготовиться.

Я услышала снаружи какой-то шум и насторожилась. Данила поднял голову, но на этом его реакция и ограничилась. За дверью послышались голоса и металлическое лязганье. Похоже, кто-то открывает замок… Да нет, не открывает, а, судя по звукам, сбивает чем-то тяжелым.

Это странным образом меня успокоило: значит, не старичок вернулся с милицией. Или какие в то время были органы охраны порядка: НКВД, кажется? Национальный комитет внутренних дел – ну да, подходит. Или ОГПУ? Государственное политическое управление. Если мы с Данилой подозреваемся в шпионаже, нами должно заниматься именно это учреждение… Знала бы я, что от этого будет зависеть моя жизнь, учила бы историю России двадцатого века гораздо усерднее!

Я тряхнула головой, давно перестав заботиться о прическе. Что за ерунда приходит на ум! Приехать на бал, а попасть в плен! А все из-за него, из-за Данилы. Мало мне было летних приключений – захотелось еще раз повторить. Тогда все закончилось благополучно, но я в силу природного упрямства решила довести дело до победного конца. И доигралась…

Все эти отчаянные мысли промелькнули за секунду. Я машинально отступила за спину Данилы, который продолжал сидеть, не двигаясь с места.

Судя по шуму снаружи, с навесным замком удалось справиться довольно быстро. Но кому мы еще могли понадобиться? Кто-то вызвался нас спасти и вернуть в привычную реальность? Было бы неплохо, но рассчитывать на чудесное явление спасителя, к сожалению, не приходилось – ему просто неоткуда взяться.

Я инстинктивно попятилась, отчаянно цепляясь взглядом за дергающуюся ручку. Надо было сконцентрироваться на чем-то реальном и постараться не грохнуться в обморок от ужаса – я чувствовала, что уже на грани потери сознания. Кто бы там ни оказался, лучше оставаться в ясном уме, тем более что на Данилу надежды никакой.

Дверь наконец распахнулась, и в класс ввалилось сразу несколько человек весьма странного вида. На сотрудников политического управления они походили меньше всего, как, впрочем, и на представителей любой другой государственной организации…

* * *

Назавтра после занятий Данька вскочил первым и убежал раньше, чем за ним успели бы увязаться. Вывести их прямо на Лизу стало бы верхом глупости, но он все предусмотрел и был уверен: за ним никто не пошел.

Он ждал ее возле дома, немного нервничая: вдруг перепутал адрес? Но вскоре Лиза появилась, помахивая портфелем. Данька сам не ожидал, что так обрадуется. Было в этой девчонке нечто, притягивавшее его, точно рыболовный крючок с прочной леской. Он-то уговаривал себя, что явился только за обещанной сумкой…

Лиза при виде него тоже просияла.

– Здравствуй! – улыбнулась она, подойдя к нему, и заторопилась: – Я сейчас, мама уже все приготовила…

Данька придержал ее за руку:

– Подожди… Может, погуляем? Погода сегодня хорошая, не то что вчера.

Лиза остро взглянула на него.

– Спрошу у мамы, – бросила она и, не дожидаясь ответа, убежала в парадную.

Данька остался торчать посреди улицы, ощущая себя полным дураком. Неужели ее рафинированная мамочка отпустит обожаемую дочку гулять с каким-то оборванцем из деревни? Помочь убогому продуктами – одно дело, это из жалости и чувства долга: все-таки он им жизнь спас. А прогулки – уже слишком, для этого у них совсем другие мальчики есть…

Лиза выбежала буквально через минуту, и Данька сразу заметил, что руки у нее свободны: портфель она оставила дома и сумку не принесла. Что бы это значило – ее мама передумала ему помогать и запретила с ним общаться? Сердце у него упало. Сейчас Лиза об этом скажет, и все…

Она подошла и взяла его под руку:

– Пошли.

Он так растерялся, что в первый момент даже не понял:

– Куда?

Она рассмеялась:

– Не помнишь? Сам же предложил погулять, пока погода хорошая. А потом за сумкой зайдем, мама уже приготовила.

Данька ошарашенно смотрел на нее:

– Она не против?

Лиза удивленно взглянула:

– Почему она должна быть против? Мама сама тебя пригласила. Сейчас прогуляемся и пойдем к нам обедать. Или сразу? – вдруг забеспокоилась она. – Ты голодный, наверно?