Большая книга ужасов – 88

– Идем, – неожиданно распорядился Севка, держась за лицо, по которому расплывался кровоподтек. – На сегодня закончили. Но смотри, Ломов! – угрожающе проговорил он, и наглые голубые глаза остро сверкнули из-под падающей на них темной челки. – Теперь ходи и оглядывайся. Вдруг кирпич упадет.

Они исчезли так же внезапно, как и появились. Но Данька отчетливо понимал: ничего не закончилось. Наоборот, это только начало…

Глава 11 Чай и хлеб

– Ты согрелась? – вдруг спросил Данька.

Я с удивлением поняла, что не просто согрелась – мне даже стало жарко. Захотелось снять китель, но я не решилась демонстрировать открытые плечи и спину. Притом не стоит расставаться с ним, а то забуду где-нибудь или потеряю. Опять останется Данила без формы по моей милости, как уже было однажды.

Данька давно скинул свою куртку, оставшись в далеко не новой, но чистой и опрятной синей рубашке. На груди у него выделялся алый значок с крупными буквами РКСМ[4].

– Что это? – не удержалась я.

Данька покосился на значок и просиял.

– Меня в комсомол первым в группе приняли, – похвастался он, но тут же с подозрением спросил: – А ты разве не знаешь?

– Слышала, но таких значков раньше не видела, – пробормотала я.

Если он сейчас еще что-нибудь спросит, я окончательно запутаюсь.

– Будешь чай? – вместо этого предложил он.

– А у тебя есть чай? – недоуменно спросила я и обвела взглядом каморку, ища устройство для приготовления горячих напитков.

Что у них тут было в ходу в то время: примус, керосинка? «Сижу, никого не трогаю, починяю примус» – всплыла в памяти знаменитая фраза кота Бегемота из романа Булгакова «Мастер и Маргарита». По понятным причинам я многое знала из него наизусть. Специально не учила – само запомнилось: имя обязывает. А еще то, что я, как и его главная героиня, недавно почти стала ведьмой…

– Ну как чай, – слегка смутился он. – Травяной.

– Давай свой чай, – согласилась я.

Чайник обнаружился на печке. Данька налил в металлические кружки заварки, плеснул туда же кипятку и протянул одну мне:

– Осторожно, горячая.

Я аккуратно взяла чашку за ручку и едва не уронила.

– Я же сказал – осторожно! Поставь.

Я оглядела заставленный разнокалиберной посудой стол:

– Где подставка?

Данька удивленно взглянул на меня, и я уточнила:

– Под горячее. А то след останется.

Понимания в его глазах не прибавилось, и я вздохнула:

– Ладно, забудь.

– Может, ты есть хочешь? – вдруг спохватился он.

Я задумалась и поняла, что да, хочу. Сколько сейчас времени: два часа ночи, три? Я, конечно, ужинала с родителями и братом, но это было очень давно. А Данила меня только водичкой поил. Если и планировалось на балу угощение посущественнее, мы его благополучно пропустили.

– И еда имеется?

– Ну… вот, – он вытащил какой-то сверток. – Хлеб.

Я была согласна и на хлеб. Мы устроились за столом и принялись за еду.

Удивительно люди устроены! Быстро ко всему привыкают. Я обводила взглядом каморку и с удивлением осознавала, что постепенно перестала трястись и от холода, и от страха. Было тепло и уютно, не хотелось никуда отсюда уходить. Даже стало почти все равно, какой сейчас век или год…

А что, если нам придется здесь остаться? Печку топить – так себе перспектива. А где жить, как учиться? Данила в эту их судоходную школу пойдет, а я? В обычную, в которой неведомая Лиза учится? Вряд ли она тоже собирается стать капитаном. Кстати, почему Данька в первый момент назвал меня ее именем?

– Кто такая Лиза? – спросила я.

Данька слегка смутился:

– Девчонка одна.

Пришел мой черед задавать этот вопрос:

– Я на нее похожа?

Он покачал головой:

– Нет. Ты совсем другая.

– Как же ты мог нас перепутать?

– Просто показалось в темноте.

Мы снова замолчали. Хлеб был ничего на вкус, вполне съедобный. Если мы тут застрянем, придется привыкать. Впрочем, почему «если»? По-прежнему непонятно, как мы сюда попали, значит, и возвращение под большим вопросом. Что-то мне настойчиво подсказывало: его надо решить до утра, иначе станет слишком поздно…

Следующий вопрос вернул меня в реальность, какой бы они ни была:

– Так кто вы и откуда?

Я поморщилась и вздохнула: надо же было все испортить! Подняв на него глаза, я скороговоркой выпалила:

– Лучше тебе не знать.

Попробовала бы я ответить подобным образом Даниле! Поймав себя на этой мысли, я разозлилась: ни к чему их сравнивать.

Данька лишь покладисто кивнул:

– Ладно. Тогда что делать будем?

Его вопрос заставил меня вспомнить все, что произошло, с пугающей отчетливостью. Данилу схватили и куда-то уволокли, а я сижу тут, с его тезкой чаи распиваю!

Он уловил мое беспокойство:

– Твой друг, да? Надо его найти?

Я кивнула.

– Только где-то тут эти еще, которые с Севкой… Что за имя такое, кстати? – Я вдруг вспомнила парня, знакомившегося со мной на балу. – Он кто вообще – Всеволод? Как Большое Гнездо?

Я смерила Даньку критическим взглядом – он не производил впечатление сильно образованного, поэтому сочла нужным пояснить:

– Это князь древнерусский.

– Я знаю, – неожиданно ответил Данька без малейшей обиды. – И нет, не Всеволод, – он мрачно усмехнулся. – Не поверишь – Севастьян.