Большая книга ужасов – 88

Я и сама только сейчас осознала это вполне отчетливо: Данила же просто бросил меня на произвол судьбы в том классе. Да, пусть не по своей воле, но он даже не пытался сопротивляться! Желания защитить меня я тоже не заметила, как и волнения насчет моей дальнейшей судьбы.

Ведь мы могли попытаться сбежать! Как-то отвлечь внимание – хоть стул в окно бросить и стекло разбить. А мы молчали и послушно делали то, что от нас требовали. И ладно я растерялась – девочке еще можно простить. Но Данила! Как он собирается работать на флоте, если у него так плохо с реакцией? Кажется, на теплоходе он не был таким тормозом.

Данька, похоже, заметил мои сомнения и предпочел не развивать тему.

– Готова? – спросил он. – Тогда идем.

Мы вышли в коридор, он отпер дверь, и мы шагнули во двор. Мне стало не по себе – все-таки в помещении было как-то спокойнее. Что нас ждет на холодной заснеженной улице чужого города?

Оказалось, ничего особенного – улицу Герцена, она же бывшая и будущая Большая Морская, мы даже не увидели. Быстро пересекли внутренний двор и нырнули в неприметную боковую дверцу основного здания, которую Данька отпер своим ключом.

Я скинула капюшон и стряхнула снег:

– Ну и погода тут у вас! То дождь, то снег, то оттепель, то мороз, и все это в один вечер…

– У нас? – повторил Данька. – Ты не из Петрограда?

– Нет, – я решила сказать хотя бы часть правды. – Из Москвы.

– И у вас там не бывает плохой погоды?

– Бывает, – признала я. – Но не так часто меняется.

Я понимала, что светскими разговорами пытаюсь оттянуть неизбежное, но отступать было некуда. Я вылезла из валенок и надела туфли, которые предусмотрительно прихватила с собой.

Данька неодобрительно наблюдал за мной:

– Оставила бы там и потом забрала.

– А я все свое ношу с собой, – отговорилась я известной цитатой.

– Как древнеримский философ Цицерон? – неожиданно уточнил он.

Я взглянула на него с невольным уважением: а он не такой уж недалекий, каким я его считала.

– Верно, – ответила я и честно добавила: – Не думала, что ты знаешь.

– А я много читаю, – не обиделся Данька. – Недавно в библиотеку записался.

Я сняла с плеч тяжелый бушлат:

– Куда положить?

– Давай за мной, – он направился вглубь коридора. – Но лучше оставь, тут тоже совсем нежарко.

– Да я во всем этом передвигаться нормально не могу! – возмутилась я. – А если придется убегать?

– Удобнее бегать в туфлях на каблуках?

– Они хотя бы моего размера.

Данька не стал больше спорить, просто закинул наши вещи в такую же каморку, из какой мы недавно вышли.

– А в этом здании нет своего сторожа?

Я озиралась по сторонам, но мало что удавалось разглядеть. Не поняла даже, имеются ли потолки – стены уходили вверх, и их очертания терялись в темноте.

– Обычно есть, но сегодня меня попросили его подменить, – пояснил Данька. – Особняк в нашем полном распоряжении.

– Разве? – усомнилась я. – Огромное здание так плохо охраняется?

– А что здесь брать? Одни конторы.

Я огляделась:

– Может, тут сокровища спрятаны. Еще с дореволюционных времен.

– Дались вам всем эти сокровища! – с досадой бросил Данька. – А откуда им взяться, если тут и раньше контора была? Страховое общество «Россия», я же рассказывал. Никаких князей и графов не водилось, некому сокровища прятать.

– В страховом обществе и не было денег?

– Старые деньги давно в бумагу превратились, – пояснил он, – даже если бы они в этом здании хранились. Но когда общество расформировали, отсюда все забрали, даже чернил не осталось, не говоря уже про мебель или, там, несгораемые шкафы.

Один сомнительный момент царапнул меня в его рассказе, зацепился за край сознания, но я не могла уловить, что именно показалось странным.

– Идем, – позвал Данька.

Мы прошли узким коридором и оказались в огромном холле. Я узнала его – именно сюда мы прибывали на бал… За сто лет он не слишком изменился, насколько можно было судить в темноте. Разве что стал немного меньше: часть холла отгородили под гардероб и другие подсобные помещения.

Мои шаги гулко отдавались в тишине. Я старалась наступать на носки, но Данька все равно недовольно морщился:

– Постарайся не топать. Твои каблуки даже на чердаке услышат.

Я в душе признавала его правоту, но соглашаться не собиралась.

– Надо было в валенках остаться?

– Лучше уж в валенках, они бесшумные.

– Не у всех такой острый слух, как у тебя, – огрызнулась я. Меня посетило одно подозрение, и я поспешила его озвучить: – А ты со своими феноменальными способностями не заметил все то, что во флигеле происходило? Мы там немало шума подняли, да и Севка с его бандой тоже не молчали… Глухой бы услышал!

– Меня не было, – объяснил Данька. – Говорю же: один сегодня на два здания. Выходил осмотреть территорию, ну и сюда заглядывал на всякий случай. А когда вернулся, сразу понял: наверху кто-то есть. Пошел проверять, а там ты…

– Я так сильно шумела?

– Нет, просто у меня такой хороший слух.

Проснувшиеся сомнения он не успокоил.

– Не верится, что одного хилого студента оставили в одиночку охранять огромное здание в новогоднюю ночь, – протянула я.

– За «хилого» спасибо, – усмехнулся он. – А в остальном ты права.