Большая книга восточной мудрости

Остановить умственную деятельность и сидеть спокойно в медитации – это болезнь, а не дзен.

Нравственность, мудрость и медитация

Однажды в беседе с монахом с Севера Чжичжэном патриарх спросил у него:

– Я слышал, будто ваш наставник чань в своем обучении передает ученикам только шилу (нормы нравственности), дхьяну (медитация) и праджню (трансцендентная мудрость). Объясни же мне, что это за шила, дхьяна и праджня, которым он учит.

Чжичжэн отвечал:

– Отец-настоятель Шэпьсю, объясняя их, говорит, что не совершать злые деяния – это и есть шила; напротив, совершать различные добрые деяния – это называется праджня (мудрость); очищать свое сознание – это есть дхьяна (медитация). Вот что называет он шилой, дхьяной и праджней и этому учит нас в своих проповедях. А как понимаете это вы, отец настоятель?

Патриарх Хуэй-нэн покачал головой:

– Прекрасное толкование, но у меня – другая точка зрения.

Чжичжэн спросил:

– В чем же она заключается?

Хуэй-нэн ответил:

– Постижение бывает медленное и быстрое.

Тогда Чжичжэн попросил патриарха объяснить, как он понимает шилу, дхьяну и праджню.

Патриарх начал:

– Выслушай мои объяснения, и ты поймешь, как я вижу это. Основа сознания, не совершающая ошибок, является шилой (нравственностью) собственной природы; основа сознания, не подверженная волнениям, является дхьяной собственной природы; основа сознания, не омраченная неведением, является праджней собственной природы.

А затем великий наставник Хуэй-нэн добавил:

– Ваша шила, дхьяна и праджня призваны воодушевлять людей малых способностей, а моя шила, дхьяна и праджня призваны воодушевлять людей высших способностей. Если можно обрести просветление в своей собственной природе, то не нужно опираться на шилу, дхьяну и праджню.

Чжичэн попросил:

– Объясните, пожалуйста, что значит «не опираться».

Патриарх сказал:

– Наша истинная природа никогда не ошибается; она не подвержена волнению, не омрачена неведением. Каждая наша мысль озарена праджней и всегда свободна от внешних признаков вещей. Так зачем же нужно на что-то опираться?! Собственная природа самопроявляется внезапно, и внезапное пробуждение не имеет постепенной последовательности, поэтому она и не опирается ни на что».

Чжичжэн поклонился и после этого остался на горе Цао-цих, вступил в школу Хуэй-нэна и не отходил затем от великого наставника ни на шаг.

Как видеть и не видеть

Другой монах, по имени Шэньхуэй родом из Наньяна, тоже пришел на гору Цао-цих и, совершив поклон учителю, спросил:

– Когда вы, сидя, медитируете, вы видите или нет?

Наставник поднялся, трижды ударил Шэньхуэя

и спросил, в свою очередь:

– Шэньхуэй, когда я бью тебя, тебе больно или не больно?

Монах ответил:

– И больно, и нет.

Тогда патриарх сказал:

– Вот и я тоже и вижу, и не вижу.

Шэньхуэй попросил:

– Великий наставник! Объясните, что означает «и вижу, и не вижу».

Патриарх ответил:

– Когда я говорю «вижу», то имею в виду, что всегда вижу собственные ошибки и недочеты. Это я называю «видеть». Когда я говорю «не вижу», то имею в виду, что не смотрю на ошибки и пороки других людей Поднебесной. Поэтому я и говорю, что вижу и не вижу одновременно. Ну а как насчет твоего «и больно, и не больно»?

Шэньхуэй ответил:

– Если совсем не больно, то, значит, я уподобился бесчувственному дереву или камню; если больно, то, значит, я, как всякий обычный человек, подвержен дурным эмоциям.

Тогда великий наставник сказал:

– Шэньхуэй, «видеть и не видеть», о которых ты спрашивал, есть двойственность; «больно или не больно» есть рождение и уничтожение. Ты еще не достиг созерцания своей собственной природы, но осмелился прийти сюда, чтобы дурачить людей.

Шэньхуэй поклонился, не проронив ни слова.

Великий наставник продолжил:

– Твое сознание омрачено неведением, и сам ты не можешь видеть, а потому найди доброго друга-наставника, обладающего обширными познаниями, чтобы он показал тебе Путь. Ты должен созерцать свое собственное сознание, чтобы пробудить его, и должен практиковать это в соответствии с Учением. Поскольку сам ты омрачен неведением и не зришь свое сознание, ты приходишь ко мне и спрашиваешь, вижу я или нет. Даже если сам я вижу и знаю, то это не исправит твоих заблуждений.

Даже если сам ты видишь, то это тоже не может заменить мои заблуждения. Как ты можешь спрашивать меня, вижу я или нет, если ты сам не занимаешься практикой?!

Шэньхуэй поклонился и вступил в школу. Он не покидал горы Цао-цих и всегда старался быть рядом с патриархом.

Последнее наставление патриарха

Накануне своего ухода из жизни Хуэй-нэн созвал всех монахов, сообщил им о том, что намерен покинуть мир, и сказал, что напоследок даст им одну гатху, гатху об истинной реальности и иллюзии, движении и покое.

– Если вы все будете повторять ее и прозревать ее смысл, то станете одним целым со мной. Практикуйте самоусовершенствование в соответствии с ней, и вы не потеряете суть учения нашей школы.