Большая книга заговоров–4

Я повернулась и пошла назад. Я выглянула из-за деревьев, чтобы поглядеть, ушел или не ушел тот ненормальный дед. И увидела, что он разговаривает на том же месте у детской молочной кухни с такой же, как я, мамашей, только коляска у нее была розового цвета. Видимо, у нее была девочка.

Мне показалось, что молодая мать что-то взяла у старика. Потом я видела, как дед взял на руки конверт с ее ребенком и низко склонился к его лицу. Со стороны казалось, что дед нюхает или целует младенца.

Вскоре они ушли, и я взяла в детской кухне питание для сыночка. А через месяц я случайно встретила в магазине того деда. Я сразу узнала его пальто, красный шарф и шляпу с большими полями, как у актера Михаила Боярского.

Меня поразило, что лицо и облик деда сильно изменились. Он выглядел очень уверенно, как будто бы помолодел на много лет. Шел прямо и без тросточки. Лицо у него было свежее, розовое, и казалось, что даже морщин у него стало намного меньше. Мне стало не по себе, хотите – смейтесь, хотите – нет. Но я тогда подумала, что он подлечился на младенце и потому возвратил себе энергию растущего организма».

Когда ангел хохочет (письмо из Франции)

«У меня было четыре бабушки. Не верите? Я вам сейчас это докажу. Моя мать выходила замуж четыре раза. От каждого брака в нашей семье прибавлялось по одному ребенку, и поскольку каждый новый мамин муж имел родителей, то среди моих родственников происходило очередное пополнение. Мы, дети, без разбору ездили в гости ко всем нашим бабушкам и дедушкам. Надо сказать, что они всегда нас очень хорошо принимали и одаривали различными гостинцами. Из четырех бабушек я был привязан только к одной. Правильно, к моей родной бабушке. Она мне говорила, что ее сын, а мой отец, как две капли воды был похож на меня.

Отец умер, когда мне было два года. Все, о чем я вам сейчас расскажу, – чистая правда. Я могу даже побожиться.

Однажды я пришел из школы и увидел, что моя мама с кем-то говорит по телефону.

– Да, да, – говорила она, – вот он сам, только что пришел из школы. Конечно же, я прямо сейчас его отправлю, не волнуйтесь, дорогая, я все поняла!

Положив трубку, мама объявила, что я должен немедленно поехать к своей бабушке, потому что она сильно заболела и просит меня к ней приехать.

Когда я приехал к бабушке, она лежала в постели на высоких атласных подушках. Простыни и одеяло были в кружевах, как у принцесс, во всяком случае, я думаю, что такая постель может быть только у королевы!

От матери я знал, что моя бабушка – очень богатая дама, и мама надеялась, что мое наследство будет очень солидным. Бабушка же не очень жаловала мою мать, считала ее легкомысленной особой, или, как она ее иногда называла, – ошибкой любимого сына. Но меня бабушка любила и всячески баловала, потому что я был копией ее единственного сына. Я был очень горд этим и и всегда пользовался бабушкиной любовью с выгодой. Вот и в этот раз я увидел слезы на глазах бабушки при моем появлении.

– Садись, – сказала она, похлопав возле себя бледной морщинистой ладонью. Я сел и она сказала:

– Послушай меня внимательно. Я хочу раскрыть тебе тайну нашего рода. Конечно, я понимаю, что делаю это слишком рано. Но я чувствую, что скоро умру, а письменно этого делать не хочу, потому что тайну эту мы передаем по наследству только своим детям. Мой сын умер, но ты – его сын и мой внук, и поэтому я расскажу тебе то, что тебе поможет быть счастливым!

Когда я поехал к бабушке, моя мать на прощанье подговаривала меня побольше узнать у бабушки о ее богатстве, т. е. о моем законном наследстве. Но, видя впалые щеки моей бабушки, слезы, бежавшие по этим щекам, я совсем не хотел спрашивать ее о деньгах. Что-то подсказывало мне, что в такой тяжелый момент нехорошо, стыдно говорить об этом. Я сказал:

– Бабушка, не умирай. Я ведь тебя очень люблю. Правда, правда. И мне не надо никаких денег, никакого наследства, только живи!

Я уткнулся в ее одеяло и заплакал. Мягкая прохладная рука бабушки нежно коснулась моих волос. Она улыбалась, она была счастлива, что я ее люблю больше ее денег. Я, ее единственный внук, как две капли воды похожий на ее единственного сына.

В этот момент она, видимо, все простила легкомысленной особе, которая завлекла ее сына. Простила за то, что она родила меня, такого, какой я есть.

Немного погодя, когда мы с ней успокоились, бабушка сказала:

– Ну, слушай и запоминай. Мой прапрадед служил императору, и случилось так, что он приехал в далекую страну как посол именно в тот момент, когда на площади собирались сжечь молодую девушку. Прапрадед мой соизволил вступиться за несчастную и попросил освободить ее от казни. Он привез местному владыке от лица императора много дорогих и изысканных вещей и диковин. Властитель милостиво принял дары и исполнил просьбу посла, освободив приговоренную к сожжению.

Спустя время, когда прапрадед должен был покинуть этот город, он увидел спасенную им девушку, стоявшую рядом со стариком. Толмач, или, как теперь говорят, переводчик, сказал нашему прадеду: