Большая книга заговоров

– Ты верно поняла, что я из колдунов, ты ведь видела, сколько людей ко мне идет и то, что я делаю. Так вот, есть у нас неписаные законы, о которых я не должна тебе говорить, потому как ты не поймешь, да и не в этом суть. В общем, много лет назад я была с поклоном у великого мастера.

– У такой, как ты сама, – спросила я.

– Не, – серьезно ответила она, – я и в подметки ей не гожусь. Живет она в Сибири, род их зовется Степановы. Так вот, ехала я к ней, была одна, а вернулась совсем другая. Прежде о себе думала, что много наш род умел, но пред нею я была как младенец, ничего не знающий и беззащитный. Жила я возле нее месяц, а прожила словно годы. Видела, как она столбы пыли гоняет, людей и скот лечит. И всему этому учила меня, и ругала за гордость мою, и плакала вместе со мной за мои грехи.

– Какие грехи? – спросила я.

Та посмотрела на меня и сказала:

– Ну да, я ведь обещала тебе на любые твои вопросы ответить. Грехи у нас, мастеров, всякие могут быть. Я ведь при желании и в гроб могу человека загнать. И много этим нагрешила, а как рассказала Евдокии, та и прогнала передо мной всех покойников, которых я в гроб вогнала. И велела она мне в покаянии сироте помогать и указала она мне город и деревню, где ты будешь, и на воде показала твое лицо и все детство твое несчастное. Пришла я в твой дом, а у вас похороны, и ты, пичуга, стоишь, рыдаешь. Сердце у меня зашлось за тебя, и я осталась у вас. Отец твой постылый с замком ходит, он, верно, и не понял, откуда я появилась у вас. – И Мария засмеялась, но не весело, а с какой-то горечью.

– Значит, ты уйдешь от меня скоро? – спросила я ее.

– Вот исполнится тебе 18 лет, выйдешь замуж за Андрея, и я в монастырь уйду.

– За какого Андрея? – спросила я.

– А ты все равно его пока не знаешь, – ответила она.

– Значит, если бы не тот мастер, ты бы меня не нашла? Она кивнула.

– А как я буду жить?

И Мария рассказала всю мою жизнь, все, что будет. Сколько детей будет. Сказала также, что будут у меня книги внучки Степановой, что по велению своей бабушки она будет мир учить себя защищать. Одно только она мне не сказала, год моей смерти, да я и не настаивала, все же страшно об этом знать. В 18 лет я познакомилась со своим будущим мужем Андрюшей и перешла к нему жить. Мария оставила мне свои иконы и, взяв узелок, ушла в монастырь. В какой, не сказала, потому как не полагается.

Я навсегда сохранила в памяти своей ее строгий взгляд и маленькие крепкие руки, которые без конца варили снадобья, собирали травы и молились за людей.

Случайно (а случайно ли?) мне попалась Ваша книга, и я уверена, что Вы и есть та внучка Мастера, о которой так трепетно говорила Мария. Уверена, что это ее рукой мне была послана помощь в моем горьком детстве.

Все, чему меня научила Мария, и то, что я познаю из Ваших книг, обещаю употребить во благо всех, кому будет необходима моя помощь.

Храни Вас Бог на долгие времена.

С уважением. В миру Ольга».

Кто чужое возьмет, свое потеряет

Охапки писем, в которых люди жалуются на работников почты. Катерина из Нижнего Уренгоя пишет: «Получила посылку от дочери из Германии, а когда открыла, села и заплакала. Все конфетки и шоколадки переломаны, вскрыли банку с кофе, видимо, искали в ней деньги и даже не удосужились закрыть. Все в посылке было перепачкано порошком высыпанного кофе. Даже есть неприятно при мысли, что чьи-то нечистые руки шарили и ломали продукты.

Я взяла грех на душу, зажгла свечку и прокляла тех, кто это сделал, кто ел украденное у меня.

Я старый человек, не смогла оставить могилы родных, решила умереть в России. Дочь уехала с мужем. Мы очень любим друг друга, но судьба нас разлучила. Каждая весточка от моей доченьки – такая радость. Представляю, как она мне с любовью укладывала гостинцы, надеясь, что ее старая мать полакомится к празднику.

Ведь мы, по существу, полуголодные, не видим пенсии по полгода. Дочь пыталась немного помогать деньгами и продуктами, но чье-то волчье сердце, не считаясь ни с совестью, ни со своим служебным долгом, все крушит, ворует и ломает.

Неужели эти люди не понимают, что проклятие тех, которых они обворовывают, пойдет на их детей и внуков. Господь, он все видит».

Римма Ф. пишет:

«Получила посылку из Киева, обрадовалась. Брат звонил, говорил, что отправил мне теплые вещи к зиме. Сама уже не могу купить, пенсия маленькая, да и подолгу не выдают. Детей у меня нет, помочь некому. Какое горе и обиду я испытала, когда вместо теплой одежды обнаружила в посылке старые, рваные вещи и старые солдатские брюки в краске. Мне все не верилось, что такое случилось. Ведь как это подло, залезть в посылку и утащить у людей, которые им доверяют и надеются, что за их деньги люди выполнят свой профессиональный долг. И как можно так жестоко посмеяться, чтобы засунуть в посылку вместо новых вещей старое тряпье, которое не годится даже на то, чтобы мыть им полы. Руки бы у них отнять за их подлое дело!»

Письмо матери солдата: