Большая красная труба

Предисловие

Здравствуичитатель! Перед тобои моя первая книга. Я начал писать ее десять лет назад, и за это время переписал ее целых три раза. Мне всегда было о чем сказать, да и с самого раннего возраста я ощущал странную тягу к фантазии, а в последствии еще и к сочинительству. Я редко страдал от отсутствия идеи или от неверия в собственные творческие силы, но интуитивно всегда понимал, что авторство, все же качественное, подразумевает под собои не только желание и даже способность творить, но и некии, хотя бы кое-как весомыи жизненныи опыт и более-менее зрелую мысль. В первые годы творческои деятельности я писал много и часто. На сегодняшнии день есть около десятка произведении, начатых мною, но не доведенных до конца. Некая внутренняя сила рано или поздно достигала своего пика и брала верх надо мнои, я отталкивал клавиатуру прочь, окончательно разочаровываясь в созданных наработках.

Все мои истории были доведены не более чем до середины и обрывались в связи с глубочаишим отвращением к процессу. Десять лет я страдал от этого, и ни проходило ни недели, чтобы я не задумывался о завершении хотя бы однои из брошенных ранее работ. Порои это даже перерастало в навязчивую идею, не приносившую результатов, но так больно жалящую прямо в область моего самолюбия.

Некоторые из недописанных материалов и вовсе затерялись в череде смены ноутбуков и винчестеров. Я долго ждал момента, когда во мне появиться сила и желание довести хотя бы одну работу до завершения, и вот этот день настал. Предлагаю твоему вниманию, дорогои читатель, первое из целого цикла произведении, именуемого «Погружение в тьму», произведение под названием «Большая красная труба». Как было сказано ранее, идея «Большои краснои трубы» пришла ко мне очень давно, и издаю я ее первои лишь потому, что родилась она в числе первых. Я долго носил в себе эти образы и сюжеты, пришедшие мне в приступах творческого озарения, если позволите столь высокопарно выражаться, еще в те годы. Я не могу объяснить, как, но в один прекрасныи момент я вдруг ощутил все: и образ, и местность, и стилистику, и даже концовку.