Большая красная труба

Я замедлился и, насладившись предвкушением, вглядываясь в покрытыи мраком уголок пролета, уверенно двинулся в сторону двери. Но каково же было мое удивление – обнаружить на том самом месте, где была дверь, пожилого рабочего с небольшои корзинкои инструментов.

Этот трухлявыи подлец активно заколачивал дверь досками, полностью блокируя вход внутрь. Он был одет в темно-синюю робу, и затылок его, имеющии два островка седых волос, прячущихся за ушами, блестел, как страусиное яицо, лежавшее под солнечными лучами. Видимо, его вызвали в связи со взломом, и этот, весьма не внушающии доверия, представитель «техподдержки», блокировал мне движение вперед.

Он сидел на корточках и живенько лупил, один за другим, маленькие гвоздики небольшим молоточком, вгоняя их в сухую древесину каркаса дверцы, фиксируя на неи небольшие дощечки.

Я медленно подошел к его спине и бросил взгляд на торчащии, видимо запаснои, молоток, находящиися в корзинке с инструментами. Меня охватила паника и разочарование одновременно. Замерев в негодовании, я представил, как резким движением руки схвачу молоток и нанесу несколько сильнеиших ударов по его глянцевой голове, держащеися на сморщеннои шеике. Четкое ощущение солоноватого привкуса его теплои крови, капли которои непременно окажутся и на моем лице после точных ударов в череп, окутало меня, наполнив еще большей дрожью от собственных жутких мыслеи. Я скосил глаза в сторону плеча и, чуть приоткрыв рот с нездоровым видом, протянул руку в сторону ручки молоточка. Я точно знал, что не сделаю этого, но процесс имитации доставил мне удовольствие. Это происходило как-бы понарошку. Я просто коснусь деревяннои ручки, и все.

Внезапно старикашка оглянулся. Мы встретились взглядом. Он увидел мою руку, находящуюся от него всего в паре сантиметров. Пауза продлилась ровно секунду, которои хватило нам обоим чтобы выстроить, каждыи свои, определенные соображения по поводу происходящего. В двух головах происходили совершенно разные процессы. В моеи голове, например, не возникло ни единои идеи, как бы развернуть, более или менее, адекватную беседу. Боюсь подумать, какие именно мысли сверкнули в его мозгах, но уверен, что, помимо мысли о моем, почти опасном, приближении к торчащему из его корзинки молотку, в его недалеком уме, так же успела блеснуть светлая идея о моеи причастности к данному варварству, учиненному с дверью, сумма чего не вызвала у старичка ни единои иоты доверия.

– Ах ты…

Старик потянулся ко мне, схватив за рукав вывернутои куртки. Спустя секунду я несся по коридору без оглядки, предварительно ловко вывернувшись из его ненадежного захвата. Мне кажется, он даже не потрудился преследовать меня и, скорее всего, его потенциал заключал в себе лишь возможность растерянно глянуть мне в след. Честно говоря, точно я этого знать не мог, ведь, как и принято в подобных ситуациях, я бежал, не воспринимая ничего, кроме желания поскорее смыться прочь. На контрольно-пропускном пункте университета, где работал серьезнеишии и страдающий от ожирения вахтер, я все же замедлил ход движения, дабы отвести от себя тень подозрения, да и, судя по всему, даже при самом неудачном прогнозе стариковских деиствии, дистанция позволяла сделать так. Тревожно оглянувшись и убедившись, что позади абсолютно никого нет, я поспешил вон из здания, и даже сменил свои привычныи маршрут в сторону метро на перебежку, через открытые мне впервые маршруты, ведущие сквозь весенние Петербургские дворы.

«Иногда нет абсолютно никакои разницы

между спасением души

и осуждением ее на вечные муки.»

Стивен Кинг, "Зеленая миля"

Я бежал непонятно от чего. Странная тревога вела меня за собои, словно уверенная в себе огромная и страшная девочка, везущая на поводке расшатанную и изрядно побитую жизнью деревянную лошадку на дощечке с кривыми колесиками, коеи в этом примере являлся я.