Большая маленькая ложь

Когда Джейн переодевалась в ванной, она не плотно закрыла дверь, а оставила ее приоткрытой, как если бы Том был ее подружкой, и они могли разговаривать. А сейчас на ней не было белья. Она разговаривала с ним так свободно. Она всегда чувствовала себя с ним свободно. Знай она, что он гетеросексуал, то вела бы себя более сдержанно. Она не стыдилась влечения к нему, потому что считала его геем.

— Конечно нет, — отозвался Том.

Их глаза встретились. Его лицо, такое родное и хорошо знакомое после нескольких месяцев общения, вдруг показалось ей чужим. Он покраснел. Они оба сидели красные. У нее похолодело в животе, как бывает перед спуском с американских горок. О горе мне!

— По-моему, этот фрагмент встанет в тот угол, — сказал Том.

Джейн взглянула на фрагмент пазла и вставила его на место. Может быть, дрожь в пальцах сойдет за неловкость.

— Ты прав, — согласилась она.

* * *

Кэрол. Я видела, как Джейн на вечеринке, скажем так, интимно разговаривает с одним из папаш. Они сидели рядом, и я уверена, он положил руку ей на колено. Честно говоря, меня это немного шокировало.

Габриэль. Это был не папаша, а Том! Бариста! И он гей!

Глава 69

За полчаса до вечера викторин

—  Ты такая красивая, мамочка! — воскликнул Джош.

Он стоял в дверях спальни, глядя на Селесту. На ней было черное платье без рукава, длинные белые перчатки и жемчужное ожерелье, которое Перри купил ей в Швейцарии. Она даже сделала себе высокую прическу «улей» в стиле Одри Хепберн, вставив в нее винтажный гребень с бриллиантами. Селеста выглядела великолепно. Мадлен одобрила бы ее наряд.

— Спасибо, Джоши, — сказала Селеста, как никогда тронутая комплиментом сына. — Обними меня.

Он подбежал к матери, сел на краю кровати и обнял ее. Он не был таким ласковым, как Макс, поэтому, когда хотел обнять ее, она его не торопила. Она поцеловала его в макушку. Она успела принять обезболивающее, хотя не была уверена, что это стоило делать, и сейчас чувствовала себя какой-то отрешенной.

— Мамочка, — начал Джош.

— Гммм?

— Я должен рассказать тебе секрет.

— Гм. Какой секрет? — Закрыв глаза, она сильнее прижала его к себе.

— Но я не хочу его рассказывать, — заявил Джош.

— Тебе необязательно рассказывать, — сонно проговорила Селеста.

— Но от этого мне грустно, — сказал Джош.

— Отчего тебе грустно? — Селеста подняла голову и попыталась сосредоточиться.

— Ладно, значит, Макс больше не обижает Амабеллу, — сообщил Джош. — Но вчера он опять столкнул Скай с лестницы у библиотеки. Я сказал, что так делать нельзя, и мы здорово подрались, потому что я пригрозил рассказать учительнице.

Макс толкнул Скай.

Скай. Маленькая трогательная девочка Бонни и Натана. Макс опять столкнул Скай с лестницы. Сама мысль о том, что ее сын обижает этого хрупкого ребенка, мгновенно вызвала у Селесты тошноту.

— Но почему? — спросила она. — Зачем ему это делать?

У нее заболел затылок.

— Не знаю, — пожал плечами Джош. — Просто делает.

— Погоди минутку, — сказала Селеста. Где-то внизу звонил ее мобильник. Она прижала палец ко лбу. Голова у нее была как в тумане. — Ты сказал: «Макс больше не обижает Амабеллу»? О чем ты говоришь? Что это значит?

— Я отвечу на звонок! — прокричал снизу Перри.

Джош начал проявлять нетерпение.

— Нет-нет, мама! Послушай! Он больше не подходит к Амабелле. Это Скай. Он обижает Скай. Когда никто не видит, кроме меня.

— Мамочка! — В комнату ворвался взволнованный Макс. — Кажется, у меня шатается зуб! — Он засунул в рот палец.

Какой славный мальчик. Такой милый и невинный. В лице сохранилась младенческая округлость. Он мечтал потерять зуб, потому что свято верил в фею молочных зубов.

Когда мальчикам исполнилось по три, Джош попросил лопатку, а Макс — пупсика. Они с Перри умилялись, глядя, как он качает пупсика, поет ему тихие колыбельные песенки. Селесте нравилось то, что Перри не имеет ничего против подобного не мужского поведения сына. Разумеется, очень скоро Макс променял кукол на световые мечи, но остался ее отрадой, самым ласковым из двух мальчиков.

А теперь он выслеживает в классе тихонь и обижает их. Ее сын — задира. «Как жестокое обращение влияет на ваших детей?» — однажды спросила Сьюзи. «Никак», — ответила она.

— Ох, Макс, — вздохнула Селеста.

— Потрогай! — сказал Макс. — Я не выдумываю! Он действительно шатается! — Макс поднял глаза на отца, который вошел в комнату. — У тебя смешной вид, папа! Эй, папа, посмотри на мой зуб! Посмотри, посмотри!

Перри едва можно было узнать в идеально пригнанном блестящем черном парике, золотых авиаторских очках и, конечно, белом культовом комбинезоне Элвиса со сверкающими камушками. В руке он держал мобильник Селесты.

— Ух ты! Неужели на этот раз и вправду шатается? — спросил он. — Дай посмотреть!

Положив телефон на кровать рядом с Селестой и Джошем, Перри присел на корточки перед Максом и опустил очки на нос, чтобы разглядеть зуб Макса.

— У меня для тебя сообщение, — сказал Перри, искоса посмотрев на Селесту. Потом положил палец на нижнюю губу Макса. — Дай посмотреть, дружок. От Минди.