Большая охота

«Кипр, Кипр, – вот уже седмицу многоопытная мадам Элеонора Пуату не могла понять, почему события, столь неожиданным образом совпавшие с днем свадьбы ее драгоценного отпрыска, кажутся ей подозрительным. – Конечно, византийцы на весь мир прославились своим коварством и умением предавать союзников, но подобная выходка не сулит им никакой пользы. Нанять компанию нищебродов, чтобы поджечь крестоносный флот! Это надо додуматься! Не могли же подручные Комнина не понимать, что кого-нибудь из исполнителей поймают и вытрясут из него сведения! Расплачиваться кипрскими деньгами! Нет, что-то здесь нечисто…»

Для внесения ясности королева-мать на следующий же день после памятного допроса призвала очевидца, Сержа де Шательро. После долгой и вдумчивой беседы со старой дамой Казаков выскочил из ее шатра, как ошпаренный, и помчался на поиски покровителя, де Фуа. Дабы высказать драгоценному шефу все, что наболело на душе и в сердце.

Поиски оказались тщетными – мессир Ангерран как сквозь землю провалился. Вроде бы и лагерь не покидал, час назад его встречали там и видели здесь, но где он находится сейчас, ответить затруднялись. Обозленный Казаков наведался к фон Райхерту – пожаловаться на жизнь. Но и там Сергея ждало разочарование. Ушлый немецкий офицер окончательно поставил крест на XX веке и стремительно врастал в жизнь века XII – обрастал полезными знакомствами, приятелями и нужными людьми.

– Как же иначе? – объяснил он свою стратегию. – Мы ведь никто. Ни званий, ни чинов, ни земель с вилланами. Жить на что будем? На подачки щедрых покровителей? Так их еще найти надо, этих покровителей. У нас, конечно, есть в запасе лоншановская казна, однако она не бездонная. Мы и так уж изрядно потратились. А нам еще в Константинополь добираться, если ты не забыл.

– Да чего ты скопидомничаешь?! – взвыл Казаков. – Кто мне про здешний курс валют рассказывал, а? Замок Дувр, и тот всего за семь тысяч фунтов отстроили, а тебе от Лоншана в наследство досталось тыщи три в самоцветных каменьях. Да за эти деньги пол-Мессины скупить можно! Может, ты их в карты проиграл?!

– Успокойся, целы лоншановские денежки, – нехотя признался Гунтер. Оставшиеся пока неразменными драгоценности он разделил на несколько частей и меньшую часть на всякий случай носил с собой, большую отдал на сохранение семейству Алькамо – разумная мера предосторожности, учитывая процветающее в крестоносном воинстве мелкое воровство. – Только ты на них не очень-то надейся…

– …А, зажилить решил?!

Гунтер выразительно поднял бровь и покрутил пальцем у виска:

– Ты идиот или прикидываешься? Если хочешь, я тебе хоть сейчас могу половину отдать. Речь-то не об этом. Нам здесь жить, понимаешь? Долго жить, может быть – всегда. Так вот, с одной стороны, полутора тысяч фунтов тебе и впрямь хватит до конца жизни – купить домик у моря, развести огород и тратиться только на еду и одежду. Это если чисто теоретически. А если практически – представь, живет одинокий богатый чудак, ни покровителей у него, ни охраны, ни худо-бедно крепости, чем занимается – непонятно… понимаешь, к чему клоню?

– Ага, – буркнул Сергей. – Хочешь сказать, не пройдет и полгода, как меня за мои же кровные зарежут втихаря?

– Как вариант… Но скорее всего, в один прекрасный день в твой маленький, уютный, хорошо обставленный домик припрется местный лендлорд со своими гвардейцами, или бейлиф с городской стражей, или толпа крестьян с топорами и вилами. Первый скажет, что ты незаконно поселился на его земле, и за это он конфискует твое неправедно нажитое имущество, а тебя самого на всякий случай запихает в сырой подвал. Второй заявит, что ты не платишь налог такой и налог сякой, и сделает то же самое, а тебя упечет в городскую тюрьму. Крестьяне же не будут подводить под свои действия законодательной базы – они просто дом спалят, а из-за денег передерутся. Богатый бездельный одиночка для них либо вор, либо колдун, третьего не дано. Это только в просвещенном двадцатом веке, когда вся система законов направлена на защиту прав индивидуума, стало возможным появление сытых ленивых котиков-рантье – а в брутальном средневековье личность, не интегрированная в социум, попросту не имела шансов на выживание.

– М-да, – был вынужден согласиться Сергей. Эта сторона средневековой жизни как-то ускользнула от его внимания. – Так вот почему ты все время при Его величестве трешься – интегрируешься, стало быть, в местный социум…

– При величестве ошиваюсь не я, а Мишель, – резче, чем следовало, ответил Гунтер. – Я пока что сам по себе – бегаю с поручениями. Но – да, врастаю. Впрочем, ты ведь тоже вроде бы не в облаках витаешь – работодатель твой тобой, похоже, доволен?