Большая охота

Количество страниц, исправленных и переложенных слева направо, постепенно росло. Три десятка последних листов, не вклеенных, но аккуратно вшитых тонкой нитью, занимало подробнейшее генеалогическое древо – составляемое, должно быть. на протяжении нескольких десятилетий. В самом его конце молодой человек наткнулся на знакомые имена. Бертран, родившийся в 1140 году от Рождества Христова, февраля четвертого дня… Сын его Тьерри-Симон-Чезаре… Дочь его Терезия-Бланка-Маргарита-Катрин, рожденная в 1174 году от Пришествия Спасителя, августа месяца 15 дня… И пустые страницы, ожидающие, когда усердный писец заполнит их новыми именами.

– Всё, – удивленно сообщил молодой человек, когда пальцы ощутили не пергамент, но твердую, обтянутую потрескавшейся кожей обложку. Столь верно послужившее перо растаяло в воздухе, собиравшиеся грозовые тучи уплыли в сторону побережья, ветер перестал раскачивать тревожно шелестящие камыши. Попутчики таращились на мессира Бернардоне с одинаковым выражением лиц – растерянным и недоверчивым. Все трое, за исключением Лоррейна. Бродячий певец с отсутствующим видом смотрел куда-то за реку, смахивая, как это с ним порой случалось, на человека, заснувшего с открытыми глазами. Серебряная тень подкралась к его ногам и потемнела, оборачиваясь привычным пятном мрака.

– Ну, я тебе это припомню… Пожалеешь еще, век горевать будешь…

Мэтр Калькодис, незримо стоявший шагах в пяти от костра, коротко ругнулся сквозь зубы и зашагал прочь. Лоррейн с видимым усилием повернул голову, глянув вслед уходящему протинику. Против ожидания, лицо бродяги не выражало ни торжества, ни превосходства – только спокойное сожаление и пожалуй… пожалуй, сочувствие.

19 октября, раннее утро.

Серенькое осеннее утро разливалось над просторами Камарга, а сидевший на моховой кочке человек всерьез размышлял, не покончить ли ему с собой. Правда, под рукой не имелось ни толстой осиновой ветви, ни дубовой стрехи. Но разве такие мелочи в силах помешать тому, кто изо всех сил стремится к намеченной цели?

Шевалье Ральф Джейль хотел умереть – ибо жить ему было незачем.

Его миссия потерпела полное и сокрушительное поражение. Треклятый кельт невероятным образом избежал уготованной ему могилы. Наемники перебиты или разбежались. Девица Изабель, кладезь тайных знаний византийского двора, улизнула. Архив Лоншана потерян. Все, что он знает о собственном местоположении в мире – «я где-то в камаргских болотах». Как он станет выбираться из этого угрюмого края, Джейль не имел ни малейшего представления. Лошади нет, дорог нет, где находится Рона или морское побережье – он не знает.

В ту безумную ночь ему посчастливилось – если случившееся заслуживало название «везения». Скатившиеся с холма разбойники с улюлюканьем пронеслись мимо, сцепившись с рыцарями Храма. Все пять сундуков архива были у него в руках, необходимы были только лошадь и толика времени, чтобы навьючить их на спину животного. Лошади стояли поблизости, но при звуках начавшегося боя бросились врассыпную. Джейль сумел изловить одну и взобраться в седло, но тут мимо с жутким воем пронеслась огромная черная тварь, то ли собака, то ли охотничий леопард, в темноте сказать было трудно. Перепуганная кобыла припустила сломя голову через внезапно павший на Камарг густой туман. Воистину чудо Господне, что Ральф и его скакун не влетели в трясину.

К полуночи белесая мокрая пелена начала развеиваться, но в море камышей безнадежно потерялись любые ориентиры. Требовалось любой ценой дотянуть до утра, а там уже начать разбираться, что к чему. В седельных мешках лошади нашлось немного вяленого мяса и кожаная фляга с вином, у самого Джейля в поясной суме хранились трут и огниво. Он развел небольшой костерок и благополучно просидел возле него до рассвета.

Утром ничего не изменилось. Простирающиеся во все стороны заросли болотных трав, зеркальца озер, небольшие возвышенности, прижившиеся на сухих местах оливы, вездесущий тамариск и многочисленные пернатые. После скудного завтрака Джейль отправился разыскивать место вчерашней стычки, но перепуганная лошадь унесла его ночью на изрядное расстояние, а направление поисков он представлял весьма смутно. В гуще зарослей время от времени попадались узкие тропки, но большинство из них было оставлено копытами и лапами животных, а не человеческими ногами, и выводили они то к удобному водопою на ручье, то к солевому пятну-лизунцу.

К исходу дня Ральф был вынужден честно признаться себе – он заблудился. Возможно, он просто описывает круги подле одного и того же места. Ему позарез необходимо отыскать какого-нибудь местного обитателя, чтобы тот вывел его из болотного лабиринта, но где его взять, этого обитателя? Ему говорили, в болотах промышляют охотники – но будем честны, наткнуться на них он сможет только при очень благоприятном стечении обстоятельств.