Большая охота

– Сразу видно здравомыслящего и неунывающего человека! – возликовал мэтр. – Зачем зря время терять! Вперед, в путь! Доверьтесь коняге, он сам выберется к реке, а дальше уж сбиться трудно. Вверх по течению, пока не уткнетесь в переправу. Желаю здравствовать и процветать, – мессир Калькодис поразительно легко для человека его сложения поднялся на ноги, свернул попону и, переваливаясь, заторопился к своему мулу. Взгромоздившись на спину животины, мэтр оглянулся:

– Надеюсь, еще свидимся.

– А как же, – согласился Джейль. – Непременно свидимся. Храни тебя Бог, добрый человек.

Наверное, он ляпнул что-то не то, судя по тому, как перекосилось широкое довольное лицо мэтра Калькодиса. Ни слова не говоря, толстяк смачно сплюнул на тропинку, стегнул поводьями мула и был таков. Шевалье Ральф размеренно подбрасывал на ладони кошель с полученными монетами и не ощущая его тяжести.

* * *

…После бурных событий минувшей ночи обитатели маленького лагеря разошлись по палаткам довольно поздно. Милорд Гай же вообще остался сидеть у костра – хотя путники не выставляли на ночь дозорных, доверившись словам Лоррейна о том, что здешние края совершенно безопасны. Сэр Гисборн просто хотел в одиночестве поразмыслить над еще одним воочию явленным доказательством могущества Господня. И над удивительным талантом их молодого попутчика встревать в дела, касающиеся управляющих миром сил. Всяческие чудеса и диковины сами тянулись к безвестному мессиру Франческо Бернардоне, с удовольствием делясь с ним сокровищами неведомого знания. Интересно, изменит ли семейство Транкавель теперь свое отношение к миру? Если Книга сделала их такими, каковы они в настоящем – высокомерными, скрытыми и коварными, то какими качествами будет обладать следующее поколение? Или должно пройти немало лет, чтобы проявилась заметная разница в особенностях характеров, в отношении к жизни и миру?

Хрустнула подернутая инеем трава под ногами, смутная тень вошла в пятно неяркого света, обернувшись девицей Изабель.

– Не спится, – коротко пояснила она, присаживаясь рядом. Мистрисс Уэстмор выглядела на удивление безмятежной, разве что в глубине вытянутых к вискам зрачков зеленовато-голубых глаз плескалась некая тщательно сдерживаемая тревога. При взгляде на нее Гай снова ощутил неясную, непрошеную горечь. Казалось бы, надо радоваться избавлению от обузы. Язвительная торговка скоро останется в прошлом, превратится в смутное воспоминание о непрошеной попутчице и опасном путешествии по землям Франции.

Проклятие, ну какое благородному английскому рыцарю, почти что крестоносцу, дело до вздорной девицы-простолюдинки, дочери купца и племянницы торговца, как она сама себя называет? Мало женщин на свете, что ли? Неужели свет клином сошелся на этой, вороватой, хитрой и лживой, у которой что ни слово – ловушка либо обман?

– Все будет хорошо, – неожиданно произнесла девушка, словно подслушав размышления Гая. А может, догадалась по выражению лица. – Ты непременно доберешься туда, куда стремишься, хотя в пути утратишь многое. Вспоминай меня иногда, ладно? Если я порой бывала невыносимой, то не со зла, а исключительно по вредности характера. На самом деле я не такая уж и скверная, – она мимолетно усмехнулась и поднялась с бревна. Гай невольно поднялся следом, в который раз заметив – долговязая мистрисс Уэстмор была с ним почти одного роста.

Вот только англичанину в голову придти не могло, насколько сладкими могут быть узкие губы рыжей девицы и какими ласковыми – ее объятия. Мерцающие аквамариновые глаза обещали все и ничего, прохладные пальцы нежно гладили его по лицу, скользнули по шее, надавили… мир кувыркнулся с ног на голову, небо поменялось местами с землей… и Изабель еле хватило сил удержать внезапно потерявшего равновесие сэра Гисборна от падения мешком к ее ногам.

У нее даже достало милосердия накрыть потерявшего сознание рыцаря плащом – чтобы не закоченел, лежа на холодной земле. Несколько мгновений девица стояла, настороженно прислушиваясь – но нет, ее деяние осталось незамеченным, лагерь продолжал мирно дремать. Оценивающий взгляд мистрисс Уэстмор скользнул по палатке англичанина и его компаньона, Изабель даже сделала крохотный шажок в ее сторону… однако впитавшаяся в плоть и кровь осторожность взяла верх. Растерянный и очарованный Гай не ожидал нападения, а вот Мак-Лауд, как она убедилась за время пути, спит вполглаза. В темноте и тесноте палатки ей вряд ли удастся нанести верный удар. Вдобавок полученная задаром благодать может и уберечь Мак-Лауда от ее ножа. Допустим, она перережет ему глотку, а шотландец встанет, как ни в чем не бывало, и свернет ей шею.

– Пес с тобой, горец, сочтемся как-нибудь позже, – рыжая наклонилась над Гаем, удостоверилась, что ее жертва в ближайшие часы не очнется, и грустно пробормотала: – Как жаль, как жаль… Ведь все могло сложиться иначе…

Сквозь внезапно навалившуюся пелену сна до Гая долетел глухой перестук копыт. Он хотел крикнуть, позвать на помощь, но не сумел.