Большая охота на акул

Дознание по делу об убийстве Салазара громыхало шестнадцать дней, с начала и до конца привлекая толпы зрителей и освещение в прямом телеэфире. (В редком проявлении бесприбыльного единства все семь местных телестанций образовали своего рода синдикат, распределяй репортеров, чтобы в каждый следующий день слушания транслировались по другому каналу.) Освещение в Los Angeles Times (его вели Пол Хьюстон и Дейв Смит) было настолько полным и зачастую настолько пронизанным личными чувствами, что собранное досье Смита-Хьюстона читается как увлекательный документальный роман. Взятые в отдельности, эти статьи – просто хорошая журналистика. Но расположенные в хронологическом порядке как единый документ они больше чем сумма статей. Главная тема проступает словно бы нехотя – по мере того, как оба журналиста неизбежно приходят к очевидному выводу, что шериф, вкупе с подчиненными и своими официальными союзниками, с самого начала лгал. Прямо это нигде не говорится, но свидетельств более чем достаточно.

Дознание коронера – это не суд. Его цель – установить обстоятельства смерти того или иного лица, а не то, кто его убил и почему. Если обстоятельства указывают на нечистую игру, следующий шаг за окружным прокурором. В Калифорнии суд присяжных на коронерском дознании может вынести лишь два возможных вердикта: что смерть наступила «от несчастного случая» или что она наступила «от рук другого лица». А в случае Салазара шерифу и его союзникам требовался только вердикт «смерть от несчастного случая». Любой другой оставил бы дело открытым – и не только в плане возможного суда по обвинению в умышленном или непредумышленном убийстве над помощником шерифа Томом Уилсоном, который наконец признался, что именно он выпустил смертоносный снаряд, но и под угрозой миллионного иска по обвинению в халатности против округа, который могла бы подать вдова Салазара.

Вердикт в конечном итоге зависел тот того, поверят ли присяжные показаниям Уилсона, дескать, он стрелял в «Серебряный доллар» – в потолок, дабы граната со слезоточивым газом срикошетила за стойку и, взорвавшись там, вынудила вооруженного неизвестного выйти. Но Рубен Салазар каким-то образом исхитрился подсунуть голову под этот тщательно направленный снаряд. По словам Уилсона, он так и не смог сообразить, что вышло не так.

Не смог он сообразить и того, как Рауль Руис сумел «подправить» снимки, из которых следует, что он, Уилсон, и по меньшей мере еще один помощник шерифа целятся не просто в «Серебряный доллар», а прямо в головы людей. Руис объяснил это без труда. Его показания на слушании не отличались от истории, которую он рассказал мне всего через несколько дней после убийства. И когда дознание закончилось, на двух тысячах двадцати пяти страницах дела (показания шестидесяти одного свидетеля и описание двухсот четырех прилагаемых улик) не нашлось ничего, что бросило бы тень сомнений на «Отчет свидетеля-чикано», который Руис написал для La Raza в то время, когда шериф все еще утверждал, что Салазар погиб от «случайного выстрела» во время беспорядков в Лагуна-парке.

Дознание завершилось двойственным вердиктом. Подвал Смита в Times за 16 октября читается как некролог: «В понедельник закончилось дознание по делу о смерти журналиста Рубена Салазара. Шестнадцатидневное дознание, самое длительное и дорогостоящее в истории округа, завершилось вердиктом, вызвавшим недоумение у многих, удовлетворившим единицы и почти ничего не значившим. Мнения присяжных разделились: один вердикт гласил „смерть от рук другого лица“ (четыре присяжных заседателя), другой – „смерть от несчастного случая“ (три заседателя). Тем самым само дознание представляется пустой тратой времени».

Неделю спустя окружной прокурор Ивелл Янджер, ярый сторонник Закона и Порядка, объявил, что изучил дело и решил, что «нет оснований для каких-либо уголовных обвинений», невзирая на тот тревожный факт, что двое из трех судей, проголосовавших за смерть «от несчастного случая», теперь говорили, что совершили ошибку.

Но к тому времени всем уже было наплевать. Община чиканос утратила веру в дознание эдак ко второму дню, а остальные показания лишь разожгли ее гнев на то, что большинство считало злостным очковтирательством. Когда окружной прокурор сообщил, что никаких обвинений Уилсону предъявлено не будет, представители умеренных чиканос потребовали федерального расследования. Радикалы призывали к восстанию. Полиция отмалчивалась.

* * *