Большая охота на акул (The Great Shark Hunt)

– Как не-студенту мне нечего терять, – говорит другой. – Я в полную силу могу работать над тем, над чем пожелаю, изучать то, что мне интересно, и своим умом доходить, что именно творится в мире. Академический учебный процесс – тоска зеленая. Пока я не бросил тянуть лямку, я даже не понимал, сколько всего клевого в Беркли: концерты, фильмы, хорошие ораторы, вечеринки, трава, политика, женщины. Даже не могу представить себе лучшей жизни, а вы?

Не все не-студенты вызывают тревогу законодателей и чиновников. Одни – бездельники студенческих обществ, которых исключили за неуспеваемость, но которые не хотят отказываться от вечеринок и приятной атмосферы. Другие – обычные тихие консерваторы или технари, которые подрабатывают в ожидании регистрации, а пока живут неподалеку. Но явной разницы между обычными консерваторами и битниками больше не существует: слишком многие технари носят «ливайсы» и тяжелые ботинки. Некоторые самого богемного вида девушки в кампусе – левые пуританки, а некоторые из самых нежных красавиц в женских братствах – известные курильщицы анаши и на все вечеринки носят противозачаточные.

Не-студенты сваливают друг друга – и большинство студентов – в две очень обобщенные категории: «политические радикалы» и «социальные радикалы». И опять же различие не явное, а размытое, и за несколькими эксцентричными исключениями, «политический радикал» – это левый активист, участвующий в одном или двух движениях. Революционность его воззрений в том, что его представления о «демократическом решении» пугают даже либералов. Он может быть младотроцкистом, организатором клуба Дю Буа или просто бывшим младодемократом, который презирает президента Джонсона и сейчас ищет, в какой бы акции поучаствовать с друзьями из Прогрессивной партии труда.

«Социальные радикалы» тяготеют к «артистизму». Их занимает не политика, а поэзия и фолк-музыка, хотя многие – ярые приверженцы Движения за гражданские права. Политическая ориентация у них левая, но истинные интересы – литература, живопись, хороший секс, хороший звук и дармовая марихуана. Реалии политики вызывают у них отвращение, хотя они готовы время от времени приложить свои таланты к организации демонстрации или даже попасть под арест за правое дело. Они ушли от одной системы и не хотят, чтобы их организовывали в другую: им кажется, у них есть дела поважнее.

Доклад специального комитета по образованию прошлой весной попытался подытожить ситуацию: «Для значительного и все растущего меньшинства студентов уже не является стимулом то, что мы привыкли считать конвенциональными мотивами. Вместо того чтобы добиваться успеха в обществе, ориентированном на достижения, они хотят быть нравственными людьми в нравственном обществе. Они хотя? жить не жизнью, связанной только с финансовой прибылью, а такой, где есть место социальному самосознанию и социальной ответственности».

* * *

Комитет сурово критиковал саму структуру университетов: «Атмосфера в кампусе сейчас предполагает чересчур сложную систему принуждений, наград и наказаний, слишком большое внимание уделяется подсчету результатов». Среди прочих промахов университеты порицают за игнорирование «нравственной революции молодежи».

Радикалы среди «молодых» считают подобные словеса родительским жаргоном, но ценят симпатию старших. Для них любой, кто задействован в «системе», ханжа. Особенно верно это в среде марксистов и кастро-маоистов – хипстеров левых.

Один из них – Стив ДеКанио, двадцатидвухлетний радикал из Беркли и дипломник Калифорнийского университета по математике, которому сейчас грозят четыре месяца тюрьмы за участие в сидячей забастовке в Спраул-холле. Он пишет диплом, а потому не подпадает под закон Мулфорда.

– Я стал радикалом после демонстрации (за гражданские права) в шестьдесят втором в Сан-Франциско, – говорит он. – Тогда я увидел структуру власти и понял, насколько безнадежно быть либералом. После ареста я бросил курсы подготовки на медицинский факультет, которые начал в университете штата в Сан-Франциско. Но самое худшее, что меня затаскали по судам. Сейчас я жду решения по апелляции, но надо мной висит четыре с половиной месяца тюрьмы.

ДеКанио – редактор «Паука», нового экстремистского журнала с тиражом около двух тысяч экземпляров, распространяемого в кампусе Беркли и его округе. Как только его запретили, он расцвел на паблисити, и теперь его официально игнорирует уставшая от протестов администрация. В редколлегию входят четыре студента и четыре не-студента. Журнал, по их словам, посвящен «сексу, политике, интернациональному коммунизму, наркотикам, экстремизму и рок-н-роллу». Отсюда и название*.

* "Паук«,- SPIDER – sex, politics, international communism, drugs, extremism and rock’n’roll.

ДеКанио – на две трети политический радикал, на одну – социальный. Он – невысокий и проницательный, темные волосы и очки, чисто выбрит и одет неформально, но без небрежности. Он внимательно слушает вопросы, жестикулирует, подчеркивая свои слова, и негромко говорит, например, такие вещи: