Большая охота на акул (The Great Shark Hunt)

На такое решение ушло сорок пять мучительных минут, ведь к тому времени ни один из нас уже не мог говорить внятно. Я старался шептать сквозь стиснутые зубы, но всякий раз, когда мне удавалось выдать связную фразу, мой голос эхом разносился по салону, словно я бормотал в громкоговоритель. В какой-то момент я наклонился к самому к уху Блура и прошипел:

– Красных… сколько?

Но звук собственного голоса так меня потряс, что я отшатнулся и постарался сделать вид, будто вообще ничего не говорил.

Почему стюардесса так пялится? Кто ее знает… Блур как будто не заметил… Но вдруг забился, отчаянно скребя обеими руками по сиденью под собой.

– Какого черта? – орал он.

– Тихо ты! – рявкнул я. – Что на тебя нашло?

Не переставая вопить, он дергал за ремень. Прибежала стюардесса и его расстегнула. В лице у него читался такой страх, что она отпрянула и только смотрела, как он вскакивает.

– Черт бы тебя побрал, безрукий ты придурок!

Я не отрываясь смотрел прямо перед собой. Господи, он все провалил, кислота ему не по зубам, надо было бросить свихнувшегося придурка на Козумеле. Стараясь игнорировать поднятый им шум, я чувствовал, как скрежещут у меня зубы. Но все-таки глянул в его сторону и увидел, как, пошарив между сиденьями, он выныривает с тлеющим окурком.

– Ты только посмотри! – закричал он на меня. В одной руке он держал окурок, а другой гладил себя по ляжке.

– Дырищу мне в штанах прожег! – вопил он. – Взял и выплюнул свою дрянь мне прямо в кресло!

– Что? – Я пошарил между зубов в поисках сигареты в мундштуке, но мундштук был пуст, и тут я понял. Туман у меня в голове вдруг развеялся, и я услышал собственный смех. – Я же предупреждал тебя об этих треклятых «бонанзас»! – сказал я. – Никогда в фильтре не держатся!

Стюардесса усаживала Блура назад в кресло.

– Пристегните ремни, – твердила она. – Пристегните ремни.

Схватив его за руку, я дернул вниз, так что он потерял равновесие и тяжело повалился на спинку кресла. Спинка поддалась и рухнула на колени тому, кто сидел за нами. Стюардесса поспешно вернула ее на место и наклонилась застегнуть ремень Блура. Я увидела, как его левая рука нежно скользнула обнять ее за плечи.

Господи всемогущий, подумал я. Ну все! Я уже видел заголовки завтрашней News: «НАРКОСКАНДАЛ В ВОЗДУХЕ НАД МОНТЕРРЕЕМ: ГРИНГО ПОСАДИЛИ ЗА ПОДЖОГ И ИЗНАСИЛОВАНИЕ».

Но стюардесса только улыбнулась и отошла на пару шагов, отмахнувшись от неуклюжих приставаний Блура. К несчастью, мое собственное лицо никак меня не слушалось. Глаза у нее сузились. Похоже, ее гораздо больше оскорбила дурацкая улыбка, с которой я старался на нее смотреть, чем попытка Блура нагнуть ее голову к своим коленям.

Он счастливо улыбнулся, глядя, как она мрачно уходит.

– И поделом тебе!! Ездить с тобой сплошной кошмар. Кислота выравнивалась. По голосу Блура я определил,

что он на стадии мании. Никаких больше дерганых, параноидальных шепотков. Теперь он был вполне уверен в себе, его лицо осиял свет хрупкой безмятежности – такую неизменно видишь на лице ветерана кислоты, который знает, что первый приход миновал и можно расслабиться в ожидании шести часов истинного удовольствия.

Сам я пока до этого не дошел, но понимал, что осталось недолго, а до Денвера нам все еще около семи часов и две пересадки. Я знал, что иммиграционный контроль в Монтеррее пустая формальность: только постоять в очереди вместе со всеми остальными гринго и не впасть в истерику, когда«коп на проходной попросит туристическую карточку.

Мне казалось – судя по долгому опыту, – через это мы пройдем легко. Человек с семи-восьмилетним опытом поедания кислоты на людях давно уже научился доверять выделяющей адреналин железе, зная, что она протащит его через рутинные столкновения с официальными лицами: штрафы от дорожной полиции, пошлины за пересечения мостов, стойки авиабилетов…

Как раз одно такое ожидало нас сейчас: добыть багаж с самолета и не потерять его в аэропорту, пока не разберемся, какой рейс доставит нас в Сан-Антонио и Денвер. Блур путешествовал налегке, всего с двумя сумками. Но у меня был обычный основательный набор: два огромных кожаных чемодана, холщовый баул и магнитофон с двумя переносными колонками. Если мы хотя бы что-то потеряем, хотелось потерять это к северу от границы.

* * *

Аэропорт Монтеррея – прохладное и светлое зданьице, настолько безупречно чистое, что почти убаюкало нас блаженной эйфорией. Все работает, все в полном порядке. Никакого потерянного багажа, никакого лепета у стойки иммиграционного контроля, никаких причин для паники или приступов отчаяния у стоики с билетами. Билеты первого класса нам были уже заказаны и подтверждены до самого Денвера. Блуру не хотелось тратить лишние тридцать два доллара, «просто чтобы сидеть впереди с бизнесменами», но мне это казалось необходимым.

– В первом классе странному поведению всегда больше спуска. У стюардесс в туристическом классе гораздо меньше опыта, поэтому гораздо больше вероятность того, что они выйдут из себя, если решат, что на руках у них опасный психопат.

Блур уставился на меня возмущенно.

– Я что, похож на опасного психопата?