Большая охота на акул

– Не знаю, Приятель, – ответил он, пожав плечами и криво улыбнувшись. – Может, в Калифорнию двину, может, в Юту – все едино. Тронусь в путь, когда рассветет. Для хорошего рудокопа всегда работенка найдется.

* * *

Бобби Клири был своего рода специалистом: рудокоп-мигрант – просто тело, которое можно нанять для любой опасной работы под землей. Он приехал из Бута, где, по его словам, попал в черный список у администрации шахт, потому что слишком часто увольнялся. В Миссуле работы не было, он был без гроша, и его виды на ближайшее будущее были не слишком радужные. Теперь он посмотрел в небо, которое уже серело, достал из-за уха чинарик, прикурил и продекламировал фразу, похоже, свой девиз:

– Так оно и уходит, сперва денежки, потом одежка. Прошлой ночью он несколько раз ее повторял, когда мы

разговорились в «Тандерберде» после того, как он распугал всех у стойки длинной диатрибой: «Справедливость для рабочего человека, Иисусом клянусь. Мой старик за профсоюз боролся, и когда-нибудь я все запишу, как Джек Лондон. Иисусом клянусь, ему было дело. Он знал каково это, и как насчет еще стаканчика виски, приятель, для нищего рудокопа без зарплаты?»

В кафе «Оксфорд» (или «Оке», как его называют безработные и зачастую бездомные завсегдатаи) я заказал кофе, а Клири попросил «миску бобов». Посмотрел на меня и усмехнулся:

– Полагаю, ты платишь, приятель. Иначе я бы заказал воду и крекеры. – Он покивал. – Крахмал с водой еще как брюхо набивают.

Сунув руку в карман кожаной куртки-дубленки, я достал черный бумажник размером с паспорт и положил на стойку два доллара. Безотрадным утром, когда в кафе «Оксфорд» завтракают бомжи, бумажник казался таким же неуместным, как дипломатическая вализа или дизайнерские «ливайсы».

Через неделю или около того бумажник опять поставил меня в неловкое положение. На федеральной 90-й неподалеку от скотоводческого городка Майлс-сити, Монтана, я подобрал престарелого стопщика по имени Боб Варне. На границе с Северной Дакотой мы заехали на заправку, и, присобачивая на место отваливающий глушитель, я оставил бумажник на бардачке. Когда я сел в машину, Боб очень тихо сказал:

– Очень хороший бумажник. Где такой взял?

– В Буэнос-Айресе, – ответил я и тут же добавил: – Там все дешево.

Но произнес это недостаточно быстро, что и прочел по его лицу: юный подонок с толстым черным бумажником, то ли из глупости, то ли из жестокости, или из того и другого разом походя третирует старика, который и сам понимает, что катится вниз.

Бывший водитель грузовика, Боб Варне внешне походил на школьного учителя в годах. Теперь он был слишком стар, чтобы надеяться наняться в крупную транспортную компанию, но еще способен работать на случайных перевозках, – приблизительно так же, как подающий, от которого отказались «Янки», еще может найти место в «Мете». Он занял денег, чтобы добраться из Миннеаполиса в Грейт-Фоллс, Монтана, где у него был старый друг, владелец небольшой фирмы грузоперевозок, который дал бы ему работу. Но друг переехал в Калифорнию, и ничего больше не подворачивалось, – во всяком случае, до того, как у него кончились деньги, а когда это случилось, он двинул автостопом назад в Миннеаполис, не имея даже пачки сигарет или зубной щетки в багаже и десятицентовика в кармане.

* * *

Когда я подобрал его около полудня в воскресенье, он не ел с утра пятницы.

– Всякий раз, когда я проходил мимо ресторана у трассы, то думал, что вот сейчас войду и спрошу, нельзя ли помыть посуду за кормежку, – объяснил он, – но так и не смог себя заставить. Я же не бродяга и не знаю, как полагается себя вести.

Мы провели время вместе до конца дня, проделав долгий путь через равнины и пустоши до Бисмарка, но лишь под конец он собрался с духом признать, что его поездка была не сахар.

Когда наконец он заговорил о себе, я пожалел, что он открыл рот. Его жена погибла два года назад в автокатастрофе. С тех пор он переезжает с места на место, но это тяжкий хлеб для человека под пятьдесят, и идея попытать счастья в Монтане была последним его реальным вариантом, теперь же он вообще не знает, что с собой делать. Он считал, что, когда вернется в Миннеаполис, сумеет «договориться о кредите до тех пор, пока жизнь не наладится».

В отличие от прочих мигрантов, с какими я сталкивался, Боб Барнс дошел до самого конца и обнаружил, что финишная прямая довольно голая. Он гонял огромные грузовики с лесом через метели северной Миннесоты и проезжал напрямик из Флориды в Чикаго с грузом помидоров, которые испортятся, если он остановится поспать. Он водил любые тяжеловозы по всем крупным трассам страны. Он знал имена официанток на всех стоянках в Виргинии, Техасе и Орегоне и может рассказать, как добраться из Нью-Йорка в Лос-Анджелес на перегруженном грузовике по поселочным дорогам, чтобы избегнуть весов на шоссе: такой маршрут остался только один, и лишь немногие ветераны его знают.