Большая Охота

— У них ничего не получится, — развел руками Коча.

— Я знаю.

Хорошо, если обойдется без жертв. Но, когда дело касается биотехов, никогда не обходится без жертв. Никогда. Хотя нет, мы с Кочей были счастливыми исключениями из этого правила. Но если честно, то в гораздо большей степени благодаря Коче, чем мне. Что же касается остальных, то всех мы спасти не могли. При всем желании. Точнее — нет, я не прав. Мы не могли спасать каждого, но конечной своей задачей я действительно ставил спасение всех. Спасти все человечество от биотехнологической опасности — вот какая задача казалась мне важной. Но у меня никак не получалось начать. Я потратил двадцать один год жизни на приобретение самых разных умений, но ни на шаг не продвинулся в направлении главной цели. Мы с Кочей даже убили десяток торпед, но это ничего не дало мне для понимания универсального метода борьбы с ними. Однако именно по дороге в разрушенный Рошан, когда воздух вздрогнул от взрыва, я ощутил, что наконец-то встал на нужный путь. Что теперь каждый мой шаг будет неуклонно приближать меня к цели.

Чтобы попусту не рисковать, мы с Кочей свернули в лес. Джунгли для австралийца были родной стихией, он довольно принюхивался, прислушивался к чему-то, а я угрюмо брел следом, недовольный скорым наступлением темноты. К тому же вспугнутые нами птицы кружили над лесом, создавая удручающую демаскировку. Сделать с этим нельзя было ничего, поэтому я просто хмурил брови и время от времени вздыхал, глядя на пылающий в небе закат.

Но Коча был хитер — не спешил. Поэтому на подходе к городу мы двигались уже в темноте, а на фоне темного неба птиц не видать. Крепко же сидит в Коче охотник! Нам же темнота была на руку — среди развалин мы без труда заметили хорошо освещенный лагерь, расположенный на условно безопасном расстоянии от берега.

— Много их, — удивился я, разглядев два крупнотоннажных грузовика.

— Человек сто, — кивнул Коча. — Ну так и золота много. А оно притягивает людей, как мух дерьмо.

Я усмехнулся.

— Ты сам говорил с этими дайверами?

— Нет. Стали бы они говорить с чернокожим аборигеном… Я охотник, Хай. Я пустил слух.

— Понятно. Значит, они ни тебя никогда не видели, ни меня.

— Да.

— Ну и как тогда мы с ними будем знакомиться? Представляешь их реакцию, если в лагерь вломятся два незнакомых мужика, один из которых чернее ночи?

— Мы не будем ломиться. Мы подождем утра.

— Что это изменит?

— До утра мы успеем поймать торпеду.

— Что?! — я вытаращился на него.

— Мы поймаем торпеду. Они увидят это и сами захотят с нами познакомиться. Я все придумал.

— Понятно. Надеюсь, ты придумал и как торпеду поймать? Живую?

— Да. Это придумали мои предки. Очень-очень давно.

— Но тогда не было торпед, — усомнился я.

— Это не имеет значения, — широко улыбнулся Коча. — Мне нужно несколько часов на подготовку. Не мешай мне, пожалуйста.

— Это круто. Может, я могу тебе помочь?

— Нет, Хай, в этом не можешь.

Я вздохнул. Коча шагнул в темноту леса, оставив меня в одиночестве.

Я наблюдал за лагерем. Расстояние было велико, но фигурки людей различались отчетливо — освещение там было хорошее. Кроме палаток, людей, машин и многочисленных ящиков я заметил два переносных турбокомпрессора для забивки баллонов воздухом. Разумно. Кислородные аппараты на малых глубинах использовать смысла нет, это я знал из скудных литературных источников, которые мне удалось достать. А забивая баллоны воздухом, можно обеспечить себе неограниченное количество погружений. Ну, пока хватит топлива на работу турбокомпрессоров, разумеется.

На стопке ящиков, высотой метра два, восседал часовой — то ли с ракетным ружьем, то ли с винтовкой. На таком расстоянии я не мог различить. Хотя нет, для винтовки ствол явно был коротковат, значит, ракетное ружье. В лагере, кроме мужчин, заметил я и нескольких женщин, при точном подсчете — трех. И мужчины и женщины были одеты в одинаковую униформу — бежевые брюки и майки, окрашенные перемежающимися белыми и темными полосами. Грузовики марки «BRT», стоявшие у края лагеря, нельзя было назвать рухлядью, наоборот — первый класс. Похоже, охотники за деньгами, как называл их Коча, в своей охоте весьма преуспели. Но я подозревал почему — конкуренции почти не было.

Примерно через пару часов после наступления темноты, когда я уже начал клевать носом от безделья, активность в лагере дайверов поутихла. Все разбрелись по палаткам, и лишь часовые меняли друг друга минут через тридцать. Один из них, забравшись на ящики, отложил ракетное ружье в сторону и начал наигрывать на губной гармошке. Ситуация показалась мне заманчивой. Ходу до лагеря, если рысью, минут десять. Значит, когда я там буду, растяпа часовой смениться еще не успеет, и мы с Кочей, при хорошем стечении обстоятельств, можем без большого труда обзавестись ракетным ружьем, в котором лично я ощущал серьезную нехватку. В любом случае попробовать стоит.

— Коча! — позвал я.